Манкая. Лариса Шубникова

Ведь возвращался он всегда к ней! И цветы дарил, и стихи читал, и доверял ей все самое сокровенное. Мужчинам нужен «отдых» от семейных обязанностей. Как говорил папа: «Если все время есть малину, рано или поздно потянет на селёдку». Тем Юленька и утешала себя.

      Верность и преданность – это то, что более всего ценил в женщинах папа. И Кира тоже! Да, непросто прощать, непросто выносить обман, но он ее муж и потому, обязана терпеть и быть с ним «и в горе, и в радости». Правда в этом своем самоотречении, Юленька забывала, что в семье каждый должен чем-то жертвовать. Её жертва очевидна. А Кира? Чем пожертвовал он, этот красивый, сильный мужчина, тридцати двух лет? Если и мелькал этот вопрос на задворках сознания маленькой Юльки, то быстро уносило его потоком всепрощения и постоянного оправдания «невезучего Кирочки».

      Вечеринка шла своим маршрутом: ужин, выпивка, танцы, побеги в курилку, болтовня в кухне. Юленьке, как хозяйке, отдохнуть не пришлось – посуда, уборка. Уморилась совсем и уснула тихонько в кресле гостиной. Очнулась на мгновение только тогда, когда Кирочка взял ее на руки, перенес в постель, укрыл одеялом и прошептал на ухо:

      – Ты самая лучшая на свете, Юленька моя. Люблю тебя! – обнял и лёг рядом.

      Ради этих слов Юлька готова была на всё! Ее ценят, ее любят, она нужна, необходима.

      Утро началось неожиданно приятно. Кира любил ее и Юленька, обрадовавшись долгожданному сексу, простила мужу и ранний его финал и свое несостоявшееся удовольствие. В благодарность она приготовила Кирочке вкусный завтрак и оставила его нежиться в постели, а сама побежала, как обычно, по делам.

      Не стоит и говорить о том, что Кира у Юльки был первым и единственным мужчиной. Сосед, Давид Гойцман, за Юленькой ухаживал, но не получилось. Было много и других претендентов, но, ни к одному из них склонности не приключилось. С появлением в ее жизни Кирочки, все стало иначе. Чувственность, нежность, влюбленность… Влюбленность прошла, у Киры совершенно точно, но Юля знала наверняка, что мужа любит. Правда, последнее время, ей приходилось самой себе напоминать об этом. И вот в таком напоминании, в постоянном убеждении самой себя, чудилось Юленьке страшное, безысходное. Были бы дети… Но, Кира, поначалу, просил Юлю повременить, пожить для себя. Потом, вроде бы, согласился, но беременность не наступала. Пять лет совместной их жизни не подарили им дитя и Юленька загрустила. Никогда и никому не показывала этого, но… Были бы дети, она не чувствовала бы себя несчастной. Да, кризис не миновал и эту влюбленную, святую, дурёху. И сама дурёха понимала, что к чему, но все же, Кирочка, Кирочка и еще раз он.

      Папа не любил дочь, мама тоже, вероятно, иначе не оставила бы ее малюткой. А Кира ее любил! Просто любовь разная бывает. Ее, Юлькина, вот такая. Такими измышлениями дипломированный психолог успокаивала себя. Ну, что тут скажешь? Сравнить девушке было не с чем и не с кем. Откуда ей, неудачнице, знать, что такое любовь и любовь настоящая? Бедная девочка…

      – Боже, Юленька, куда в такую рань? Честное слово, ты как старушка. Только они в такое время уже на ногах от старческой