Рассказы Доброго Психа. Елена Юрьевна Бекетова

плакала. Я утешала ее: мол, Денис у родного отца и ему там хорошо. Но не зря, ой, не зря я всю жизнь проработала в школе детским психологом. Опыт подсказывал мне, что в такой среде обычно отцы под стать матерям и Дениса, скорее всего, ждет в перспективе тот же самый детский дом.

      Поэтому, когда мы с Ксюшей решили взять в нашу семью второго ребенка и она попросила найти ей кого-нибудь помладше – вместо Дениски, я сразу же поинтересовалась судьбой Дениса. И как в воду глядела: его только что изъяли из семьи и поместили в Ксюшин «родной» детдом. Слетать на далекий Таймыр во второй раз было уже для меня делом техники. Несколько месяцев ушло на формальности и сбор денег на эту поездку (спасибо неравнодушным людям, которые помогли мне собрать нужную сумму!).

      Но только я и работники детдома знали, во что превратился этот мальчик за те пять лет, которые он провел у отца. Беспробудное пьянство, открытый разврат и жестокие побои – вот и все, что видел ребенок. Бесполезно было кричать и умолять отца не бить его и «маму Катю» – несчастную сожительницу отца – вместе с ее детьми. Эта «мама Катя» была единственным человеком, к которой Денис испытывал какие-то теплые чувства: она кормила его и заботилась о нем, как умела. Когда она, не выдержав регулярных побоев, выгнала отца и Дениску из дома, мальчик мог прибегать к ней покушать. Началось скитание по углам. Родная бабушка, мать отца, воспитатель детского сада (!), не впустила их в дом, отказавшись от сына и внука. Зачастую по ночам Денис один бродил по улицам, как заправский беспризорник, пока отец пил в гостях у очередного собутыльника. Напоминаю, что дело происходило на Таймыре с его жесточайшими морозами.

      Мальчик озлобился, начал воровать, курить и проводить время в компании таких же «трудных» (а на самом деле, брошенных и глубоко несчастных) детей и подростков. Так и не научившись читать, не видя ни в какой форме нормальной человеческой жизни, он рос волчонком, маленьким дикарем-Маугли, чуждым всяким формам человеческой культуры.

      – Что Вы делаете?! – отговаривали меня работники опеки, когда я подавала на него документы. – Вы сломаете жизнь и Ксюше, и себе! Это очень трудный, испорченный ребенок. Возьмите кого-нибудь хорошего!

      Да, хорошего было взять очень заманчиво. Но где-то под толстой оболочкой маленького хулигана скрывался тот самый Дениска, о котором все годы плакала и скучала Ксюша. Несмотря на то, что он давно забыл ее и вообще не знал, что у него есть сестра.

      Нет, не подумайте, что я из тех героев, которые охотно усыновляют трудных детей и подростков. Но это было, как бы вам сказать, по-человечески правильно, что ли.

      А судя по Ксюше, он где-то внутри должен был быть очень добрым ребенком. Права я или нет, не знаю, но выраженная доброта, некая страсть к добру – это во многом врожденное качество. Очень многие хулиганы, с которыми мне приходилось работать в школе, имели в душе эту страсть к добру и были самыми золотыми волонтерами в том школьном Отряде добрых дел, которым я руководила много лет.

      – А он добрый мальчик? – поинтересовалась я у