Подлинные приключения капитана Блада, описанные его штурманом Джереми Питтом. Николай Николаевич Берченко

их из испанских тюрем и применяли к папистам орудия их же инквизиции. Что касается утаивания, то я сам с ещё кровоточащей рукой присутствовал при «проверке на честность» после завершения похода на Панаму. Все мы собрались на сход. Каждый дал клятву, что ничего не скрыл от остальных. После этого все разделись. Бросив одежду перед собой, мы терпеливо ждали, пока доверенные от каждого отряда перетряхивали наше платье. Той же участи подвергся сам Морган и все капитаны наших кораблей. А после этого все было честно поделено

      Волверстон согласно кивал головой, хотя он слышал в тавернах и другую историю, что еще перед этим Морган часть добычи уже погрузил на корабль, тут же отплывший на Ямайку.

      – Простые джентльмены удачи получили по одной доле от приза, капитаны и квартирмейстеры по две доли, а я, как боцман полторы доли. Кроме того, я за утрату левой руки мог получить 500 пиастров или пять рабов. Я взял рабов, ибо я уже тогда сразу решил, что заведу плантацию. Так я и начал мирную жизнь, и, не хвастаясь, могу сказать, что моя плантация процветает, хотя мне и приходится порой нелегко. Да и сэр Генри тоже тогда покинул капитанский мостик и взялся за выращивание сахарного тростника, табака и индиго. Хотя губернаторы всё время просили его спасать остров то от французов, то от испанцев, а то и от беглых негров.

      Говард Пайл « Пираты в Панаме»

      Карта Порт-Ройала до землетрясения 1692 года

      – Да, да, мы знаем заслуги сэра Генри, – немедленно согласился Волверстон.

      – А вы думаете, что он оставил после себя уж такое большое богатство, всего лишь три плантации, около 120 рабов и чуть более 5000 фунтов стерлингов. Я тут знаю много плантаторов, которые ни разу не выходили в море, а у которых по 300 невольников, да и плантации побольше!

      Мистер Берри, явно считал, что только успешная пиратская карьера позволяет человеку на Ямайке стать богатым плантатором.

      – А что, завещание уже было оглашено? – спросил Блад.

      – Нет, конечно, но сэр Генри, когда выпьет, любил рассказывать о своем завещании. В последнее время он больше ходил по тавернам, где все хозяева его бывшие товарищи по оружию. Я сам, когда попадал в город, всегда заглядывал в таверны, в надежде послушать сэра Генри. Как сейчас помню его рассказ про беседы с его величеством королем.

      Волверстон, не удержавшись, подтолкнул Блада локтем.

      – Тот всё время уговаривал его остаться в Англии, обещал сделать его лордом-адмиралом, чтобы Ла-Манш был, наконец, надежно защищен. Но сэр Генри отказывался, ссылаясь на то, что его старые кости уже не выдержат лондонские туманы. Зато, когда сэр Генри заступился за своего старого друга, губернатора Модифорда, предлагая самому сесть в подземелье Тауэра вместо своего друга или, по крайней мере, разделить с ним заключение, то король так растрогался, что выпустил губернатора на свободу, и тот вместе с сэром Генри вернулись на Ямайку.

      – Да, удивительное благородство, – снова согласился Волверстон.

      Блад