Вирши левши. Анатолий Антонов

мою поэтику тому «виной», но я рад, что в 90-е годы почти истлевший в зоне безмолвия уголек поэзии вновь распалил пламя строф. В постсоветскую эпоху вышли три книги стихов, написаны два цикла стихоживописи, роскошно издана Фондом Андрея Первозванного составленная мной антология «Семейная Лира» (1-й том – стихи русских и 2-й том – зарубежных поэтов на семи языках о семье, детях и родителях).

      Я рад опубликовать под одной обложкой и стихи нынешние, и стихи далеких 60-х годов, когда я (до 1965 г.) был смел и молод и жил социальной ролью поэта, но вовсе не советского «такомысла» с фигой в кармане. Мое инакомыслие было заквашено на смеси различных «измов» и неподдельной любви к близким и ко всему ближнему – к родителям, семье, родным, Москве, России.

      В мои орбиты вовлекаемые люди

      магнитом стихо-творных сил —

      пусть ваша тяга к правде

      не убудет!

      Мир этот

      вашей совестью

      оправдан был…

      Москва, октябрь 2021

      До и после безмолвия

      50 пар стихосопоставлений 60–90-х гг.

      Именно в единой по своей композиции книге стихов (не в сборнике стихотворений), а фактически в авторском однотомнике избранной лирики хочется представить, прежде всего, написанное в 1961–68 гг., в советский период жизни, когда чувства мои были не в ладу не только со знаками препинания… Читая иногда нынешней молодежи свои старые и новые стихи вперемежку, я всегда удивлялся, что все они воспринимались как сегодняшние. И был рад этому – значит, написанное 50 лет назад задевает чем-то и вовсе не устарело. Это вдохновило меня на своеобразную перекличку, возникла идея предварить однотомник поэтической увертюрой, набором парных стихо-сопоставлений. В каждой паре по тексту и 60-х, и 90-х годов: это два разных взгляда на мир, который не остался тем же самым. Итак, две разные страны и два различных мироощущения. Но Я-то одно и то же, и душа, как родина, одна на всю жизнь… Видимо, это и есть общий знаменатель или единая точка отсчета, благодаря чему, наверное, сохраняется идентичность лирического эго…

      А может быть, и нет?

      «Наши стали чужими желания…»

      Я не Я. Я не не. Не Я не. Не, не, не…

Юрий Олеша

      Наши стали чужими желания,

      и в разброд разбежались мечты,

      и в угаре мирской маяты

      раздвоеньем грозит подсознание.

      Я затеял игру без надежды

      слить в одно два подобных лица —

      лик румяный святого юнца

      и морщины седого невежды.

      Нет разгадки во мне двуединства,

      не замкнуть на себя тех дней,

      где среди тенет и теней

      затаились мои бесчинства.

      Я себе не тождественно, Боже,

      Я в не-Я зашифрует секрет.

      «Я» бормочет младенец и дед,

      тем же Я именуемый, тоже.

      Здесь страницы рифмованных строчек,

      перекличка на Я без конца.

      Здесь потери потерей лица,

      но какое тут