Цукерман освобождений. Филип Рот

на то что его нового номера не было в телефонной книге, Цукерман платил тридцать долларов в месяц за то, чтобы телефонистки принимали его звонки и выясняли, кто звонит.

      – Как поживает наш прекрасный писатель? – спросила Рошель, когда он попозже вечером позвонил узнать, какие сообщения ему оставили. Она была менеджером компании и вела себя с клиентами, которых и в глаза не видала, как со старыми знакомыми. – Когда заскочите к нам, осчастливите девочек?

      Цукерман ответил, что осчастливливает их и тем, что они слышат на его линии. Вполне добродушная шутка, впрочем, он верил, что это и в самом деле так. Но пусть уж лучше они подслушивают, лишь бы ему не пришлось самому отваживать непонятных людей, которым, похоже, не составляло труда заполучить его не внесенный в справочник телефон. Где-то вроде бы имелась контора, предоставлявшая номера телефонов знаменитостей по двадцать пять долларов за имя. Возможно, в сговоре с компанией, отвечающей на его звонки. А возможно, это она и есть.

      – Звонил Король рольмопсов. Он на вас завернут, дорогуша. Вы – еврейский Чарльз Диккенс. Это его слова. Вы, мистер Цукерман, ему не перезвонили и тем самым ранили его в самое сердце.

      Король рольмопсов полагал, что Цукерман должен пропагандировать в телерекламе какие-то закуски, и если не удастся заполучить мать Цукермана, ее сыграет актриса.

      – Ничем не могу ему помочь. Следующее сообщение.

      – Но вы же любите селедку – об этом есть в вашей книге.

      – Селедку все любят, Рошель.

      – Тогда почему бы не согласиться?

      – Следующее сообщение.

      – Итальянец. Два звонка утром, два днем. – Если Цукерман не даст ему интервью, итальянца, журналиста из Рима, выгонят с работы. – Думаете, так и есть, лапочка?

      – Надеюсь, да.

      – Он говорит, что не понимает, почему вы с ним так. Просто взбесился, когда узнал, что я всего лишь телефонистка. Знаете, чего я опасаюсь? Что тогда он сам сочинит личное интервью с Натаном Цукерманом и в Риме его выдадут за настоящее.

      – Он предложил какие-нибудь варианты?

      – Он предложил массу вариантов. Сами знаете, когда итальянец заводится…

      – Кто-нибудь еще звонил?

      – Он оставил один вопрос, мистер Цукерман. Один вопрос.

      – Я уже ответил на последний вопрос. Кто-нибудь еще?

      «Лора» – вот какое имя он ждал.

      – Мелани. Три раза.

      – Без фамилии?

      – Без. Просто передайте, Мелани с Род-Айленда, вызов за счет вызываемого абонента. Он поймет.

      – Штат большой – я не понимаю.

      – Поняли бы, если бы приняли звонок. Вы бы тогда все поняли, – сказала Рошель, и в голосе ее появилась хрипотца, – всего за доллар. Потом вычли бы его из налогов.

      – Я его лучше в банк отнесу.

      Это ей понравилось.

      – Я вас не осуждаю. Вы умеете экономить, мистер Цукерман. Готова поклясться, что вас налоговая служба не обдирает так, как меня.

      – Забирают все, что могут.

      – А как насчет налоговых убежищ? Макадамские орехи, случайно, не выращиваете?

      – Нет.

      – А