Аише. Любовь Александровна Хилинская

чую! – прошептала Велеока, хватая липкой ледяной ладонью руку Аише.

      – Тшш! – зашипела та и сжала хрупкие пальцы в ответ.

      Дверь повозки резко отворилась. В темном прямоугольнике мелькнули человеческие тени.

      – Выходи по одной! – грубо приказал хриплый голос.

      3

      Велеока замешкалась в дверях, оглянувшись на подруг по несчастью. В темноте им был виден ее силуэт, тускло освещенный светом фонаря в руке одного из мужчин.

      Внезапно ее схватили за руку и поволокли наружу под грубый хохот. Девушка закричала, забилась, как пойманная в силки птичка, но ей заткнули рот и кинули, будто куль с картофелем, на землю. От удара хрупкая дочь старосты вскрикнула и потеряла сознание. Белослава застучала зубами, а Аише забилась в угол и как зверь смотрела на темные людские тени, мелькавшие на улице.

      «Не сдамся!» – зло и отчаянно думала она, но вскоре и до нее добрались хваткие ручищи, заломав и выволакивая из повозки.

      Трясущуюся от страха Белославу, безмолвную Велеоку, тряпочкой повисшую на плече одного из похитителей, да Аише, сверкавшую глазами, сволокли в темную комнату с маленьким окошком под самым потолком, и, подтолкнув в спину, заперли дверь.

      Белослава завыла в углу, зарыдала отчаянно и безнадежно, жалея себя и оплакивая свою судьбу.

      – Замолчи! – рыкнула Аише в ее сторону, а сама подползла по земляному полу в тот угол, куда кинули Велеоку, нащупала ее и припала к груди ухом.

      Бьется сердце! Жива!

      С облегчением она выдохнула сквозь сжатые зубы, до боли впиваясь ногтями в ладони. Ей казалось, внутри зреет тугой огонь, который тянет ее в разные стороны, но что-то держит его, не давая вырваться пламенем и снести все вокруг.

      – Эй, девки! – раздался грубый голос, а в двери отворилось маленькое окошко на уровне лица.

      В нем девушки увидели усатую мужскую физиономию с маленькими глазками, толстыми поросячьими щеками, лоснящимися и румяными, губы-вареники, а тяжелый смрад перегара долетал оттуда до них, заставляя морщиться.

      – Жрать хотите? – морда поворочалась, но в темноте камеры не было видно, слышат ли его девушки. – Ну как хотите!

      Захохотав, усатый с лязгом запер окошко и удалился. Аише слышала его затихающие шаги и свист, становившийся все тише.

      Велеока застонала, приходя в себя. Приподнялась, помогая себе рукой, села, опираясь спиной на стену.

      – Что случилось? – хрипло спросила она.

      Аише промолчала.

      – Мы все умрем! – истерично отозвалась Белослава, рыдая. – Я хочу домой, к маме! Мама!!!

      Глухой удар в дверь заставил ее умолкнуть.

      – Заткнись! – раздался чей-то рык снаружи. – Заголосила, дура! Завтра вы все предстанете пред очами императора. Если б не это, я б тебя сам заткнул, чтоб не маму звала, а орала подо мной, курица тупая!

      Белослава икнула от страха, забившись в угол. Привыкшие к темноте глаза Аише смогли разглядеть ее фигурку, сжавшуюся и трясшуюся с еле слышным стуком зубов.

      – Тише! – зашептала