Университетские истории. Дмитрий Емец

будет не там, а где фокус – там и пламя. Но тут о другом речь. Творческий человек не должен работать в замкнутом помещении наедине с самим собой. Личная комната – это мечта многих. Но на самом деле в личной комнате, в четырех стенах, человек только с ума сходит. Чем полные психи отличаются от тех, которых считают образцом душевного здоровья? Только тем, что у первых комната есть, а у вторых ее нету и общество других людей помогает им быть частью какого-то человеческого сообщества, а так как творческие люди притворюшки, то они очень удачно притворяются нормальными. Если бы я был бизнесмен, я открыл бы в Москве кафе для творческих людей, всяких писателей, журналистов, поэтов. Они бы приходили туда в восемь утра и уходили оттуда в восемь вечера. Их бы там даже изредка кормили.

      НО: им нельзя было бы болтать друг с другом.

      При входе они сдавали бы телефоны.

      Там не было бы интернета.

      И они могли покинуть бы это кафе, только показав охраннику четыре страницы текста. Они бы ныли: «Но у меня не было вдохновения!» – а охранник бы отвечал: «А мне по барабану! Нет четырех страниц – нет еды в тазике! Вас никто сюда не приглашал!»

      – И они больше не приходили бы!

      – Ха! – сказал Щукин. – Ломились бы! Мое кафе пользовалось бы просто дикой популярностью. Ко мне приезжали бы из всех стран. Конечно, появились бы конкуренты, но я оформил бы патент с формулировкой «идея помещения добровольного дневного пребывания, лишенного вайфая, мобильного интернета и других технических средств».

      – Но тебе, конечно, опять лень! – сказал доцент Воздвиженский. – Гениальная идея! Украдут же!

      – Да пусть крадут. Я просто генератор идей. У меня примерно сто парадоксальных идей в неделю! Я как бегаю – они все лезут, лезут! – сказал Щукин. – Если б у меня был брат, который бы воплощал мои идеи… Но брата, увы, нету, а ты, Воздвиженский, даже кредитку в банкомат вставляешь не тем концом.

      Глава 10

      ПУСИКИ-ХРЮСИКИ

      Была на филфаке такая студентка Бобочка. Она всегда ходила в розовом, губы у нее были бантиком, она сюсюкала и всегда говорила:

      – Пусики-хрюсики! Я вас люлю!

      И все мужчины в нее влюблялись. Аспирантку Лену это бесило.

      – Она неискренняя! Ненастоящая! Она сюсюкает как черт знает что! Чего все в нее влюбляются?

      Костя Бобров задумался.

      – Хм… Ну она просто жизнерадостная! – сказал Костя. – Ну да, ты гораздо симпатичнее. Но ты все время злая и придираешься. Тебя боятся! Ну что тебе мешает сказать: «Пусики-хрюсики! Я вас люлю!» И я в тебя сразу влюблюсь! Ну! Что тебе стоит? Все мужчины, между нами, просты как табуретки!

      – И ты прост как табуретка?

      – Ну я… хм… прост как стул, – сказал Костя. – Ну… скажи же! Ну!

      Лена тужилась, краснела, багровела.

      – Нет, не могу сказать! Слишком противно!

      – Ну тогда к ней не придирайся. Каждый охотится как умеет.

      МЫСЛЬ ПРО ЛЮБОВЬ

      Профессор Щукин сказал:

      – Мысль про любовь. Не про ту, когда тили-тили тесто, а про другую.

      В