Жена Болотного царя. Купава Огинская

взгляд царевны, когда она говорила о нашей скорой вылазке к Утопленнице, не позволял отказаться от затеи.

      Я хотела сделать для нее хоть что-то. Хотя бы попытаться открыть Ксэнару глаза на правду.

      Иначе вина за то, что я обманываю маленькую доверчивую девочку, сожрет меня, в этом не приходилось сомневаться.

      На третий день, ближе к вечеру, когда Агнэ, изнемогая от безделья, просто слонялась по моей комнате, я уже чувствовала себя почти здоровой и восхитительно бодрой и все же осмелилась проявить любопытство:

      – Что-нибудь интересное за стенами этого дома сейчас происходит?

      Она застыла на несколько мгновений у стола, задумчиво водя пальцем по теплому дереву. Кивнула.

      И охотно, как, казалось, делала все на свете, поделилась последними новостями.

      – На улицах ходили слухи, что ты не болеешь, а просто прячешься от всех. Вроде как ждешь, когда о тебе забудут. Но тебя никто не осуждает, – поспешно добавила царевна, заметив мое удивление. – Многие жалеют. Говорят, бедная девочка, потеряла все… ну и прочую глупость.

      – Ходили слухи? – переспросила я. – Больше не ходят?

      – Ну… Сэну надоело, и он потребовал справедливости. Вроде как если его обвиняют во лжи, то пусть скажут это ему в лицо. Никто, конечно, не стал этого делать, так ведь можно и на вызов нарваться.

      – На вызов? – Я совсем ничего не понимала, и мое непонимание забавляло всезнающую Агнэ. – Погоди, а Сэнар тут вообще при чем?

      – Как же? Он ведь тебя лечит, и он подтверждает слова о твоей болезни, а раз все думают, что это неправда, значит, дядя лжец.

      – И если кто-нибудь осмелился бы сказать это ему прямо в лицо, Сэнар смог бы бросить тому эва вызов. – Я нахмурилась. – В смысле, вызов на дуэль?

      – Не знаю, что такое дуэль, – мотнула головой Агнэ. – Охота.

      – Так они должны кого-то поймать?

      – Не они охотятся. На них.

      Девочка улыбалась, глядя, как я беспомощно пытаюсь понять смысл ее слов. Ничего не понималось – я слишком мало знала об этом народе, чтобы их традиции были мне понятны.

      В конце концов Агнэ сжалилась надо мной и заученными, явно не своими, словами проговорила:

      – Разделившие спор уходят в болото на последнюю охоту. На три дня и три ночи они вверяют свою жизнь воле болотной руды, открываясь ей до дна. На четвертый день к воротам выходит только один. Тот, чья правда была подтверждена. Второй навсегда остается в болотах.

      Я нервно сглотнула.

      Подумать только, такие развитые на первый взгляд создания, а разногласия решают по примеру древних племен.

      И где там справедливость? Где честный суд?

      Кто сильнее и проворнее… в крайнем случае, хитрее, тот, выходит, и прав.

      А жизнь уже не раз мне доказывала, что самый сильный – не всегда правый. В большинстве случаев все как раз наоборот.

      – Не бледней так. – По наивности своей Агнэ решила, что я переживаю о Сэнаре. – Дядя же не лгал, так что, даже если бы ему пришлось уходить в болото, он бы вернулся. Но это уже и неважно. Болтать про тебя все равно перестали.

      – Это