Солнце моё золотое. Максим Исаевич Исаев

не повод для отступления! Ни шагу назад! – не это ли характеризует его боевое настроение! Настоящий полковник, да и только!

      Разумеется, я поддерживал его и в этом рвении к победе словами Расула Гамзатова:

      – "Мужчина рождается дома, а погибает на поле боя"! А стройка и есть твоё поле боя, полковник!

      К окончанию стройки мы с Сансанычем подружились вдрызг. И шутили, как хотели, и спорили и даже ругались по поводу, но никогда не отворачивались мордами, обижаясь друг на друга.

      И вот, стоим вдвоём в саду, смотрим и любуемся новым домом. Полковник от гордости вырос на целый метр, исхудал, глаза малость утонули в череп, но радость на его лице компенсировала все эти потери.

      И ещё вот в чем я убедился. Золотая, просто гениальная черта характера моего нового друга: Сказал – сделал! Очень, ну очень редко я встречал такую обязательность даже у, казалось бы, серьезных особей мужского пола. С такими полу мужчинами я сразу разрываю не только дипломатические, но и политические отношения. Попросту говоря, я их вычеркиваю из моей биографии и черепного винчестера. И вам советую того же. Тьфу на них!

      Ворошилов оказался супермужчиной, супер соседом, супер порядочным человеком. И я его зауважал вусмерть. Но…

      Ну что за черт! Что за холера такая! Почему таким мужчинам до выстрела в висок не везет женщинами! Почему?

      Стоим в саду. Любуемся красотой фасада. И я рублю ему правду матку:

      – Вот теперь самой время жениться. Скоро зима. Но я должен знать всю правду о тебе, извини…Что с бывшей? Когда расстались? Причина?

      – Ну что… Прибежал я как-то домой во время дежурства по части – бумаги какие-то нужно было взять, – а она в пастели с другим.

      – О, как! А у тебя в кобуре пистолет с полной обоймой…

      – Что, надо было приговорить её? Ну, нет! На хрена мне из-за дуры жизнь портить! Отдежурил, как надо, на следующий день с чемоданом в офицерское общежитие и – на развод. Пусть кувыркается с кем хочет.

      – Дети? Кто есть?

      – Сын. Пятнадцать было тогда ему. Начал ещё мать свою, блядину, защищать. Размазал ему сопли с кровью по харе и пошел. Вот и вся история.

      – Как давно?

      – Пятнадцать лет уже прошло. Тогда я майором ещё был. Потом поступил в академию и уехал к чёртовой матери от неё подальше. Бегала ещё за мной со слезами, тварь блудная.

      – И больше не женился?

      – Нет. Не до них было. И даже не хотел.

      – О, как запущено! Ничего. Исправим. Только, полковник, у нас договор, – помнишь? Без моего одобрения, – ни-ни! Договор дороже денег!

      – Помню, Шамиль, помню. На тебя и надеюсь, чтобы не вляпаться опять.

      На том и остановились. Я не стал говорить полковнику, что я уже с чудом остался в живых на передней от яростного наступления одной дамы неопределенного возраста с нашей улицы. Уж больно яростно она интересовались личным делом полковника вплоть до семейного положения и материального обеспечения. Если бы она узнала, что Ворошилов отставной полковник, да ещё и холостой, она бы меня убила точно. Я,