Мгновения. Валя Худякова

поверхности столешницы, это Мадс легко оттолкнул его, прибывает ко мне.

      – Ага.

      Я киваю, доедаю остаток торта в тишине. План действий готов, и ничто на свете не заставит меня отступить.

      – Говорю тебе, это взорвет всем мозг. Знаешь же, новое – это всегда хорошо забытое старое…

      Мадс закатывает глаза. Мол, нашелся тут умник. Я отправляю ему свою работу.

      – Вот. Сделал вчера, и это только примерный эскиз, а если все закончить и…

      – Вау, круто!

      Мадс невидящим взглядом смотрит перед собой. Для него там в прозрачном окне воздуха – мое Изображение, для меня – пустота. От похвалы губы невольно расплываются в довольной улыбке.

      – И такое уже типа было? …

      Мадс смахивает картинку, но не выходит из Системы. Я молчу. Он большой мальчик – сам справится.

      – А-а. Во-от. Давным-давно.

      Видимо, сейчас он пробегает по предложенным Системой Изображениям старого голландского натюрморта какого-нибудь там семнадцатого века.

      – Ха-х… Но у тебя получше будет.

      Он поворачивается ко мне и усмехается.

      – Спасибо.

      Я польщен. Хотя, скорее всего, он просто шутит.

      – И ты хочешь сделать из этого Мгновение?

      Наша трапеза после недолгого перерыва продолжается. Мадс подвигает к себе чашку с кофе. Он всегда пьет черный без сахара. Я тоже присоединяюсь. В моей кружке лаконичная терпкость эспрессо и тонкая воздушная пенка молока. Мы с Мадсом снобы – презираем современные тенденции. К чему вся эта мелочная возня, если идеал уже найден, верно?

      – Да, но не по стандартным шаблонам, таких пруд пруди в Обществе. Хочу особенное, с индивидуальной настройкой.

      От напитков легкой струйкой поднимается беловатый клубящийся пар и щекочущий ноздри, манящий запах.

      – Это я понял.

      Мадс делает глоток и чуть хмурится. Затем, с видом гурмана смакуя вкус, возвращает чашку на место, нежно поглаживая подушечками пальцев гладкую белую ручку. Я свой кофе без всяких зазрений совести проглатываю залпом. Слишком уж напряжен и возбужден, чтобы обращать внимание на детали.

      – Так ты поможешь разобраться, да? Не передумал?

      Мадс с упреком косится на меня.

      – Я ж согласился… Начнем завтра?

      Наставник

      Сквозь черноту медленно, поначалу едва-едва заметно, а затем становясь все напористей и интенсивней, проникают лучи мягкого, теплого, золотистого света. В желтоватых конусах мелькают, серебрясь, сероватые песчинки пыли. Они будто чуть раздражают нос, отчего я вдыхаю глубже, расправляя грудь, чувствую, как к телу прилегает прохладная ткань одежды, и вдруг улавливаю, или быть может это лишь фантазия, приторно-томный, влажный, сладковатый запах то ли листвы, то ли яблок, то ли мягкой карамели. Я не могу оторваться… Он завораживает меня своей мимолетной неуловимостью, он будто мерцает, изменяясь, накатываясь и отступая, а затем уже куда более явно раскрывается многообразным, ароматным букетом.

      Мое внимание, подстегнутое растревоженным, взбудораженным любопытством, послушно следует за этим таинственным