Купола в окне. Ольга Михайловна Левонович

возгласы батюшки и ответное пение.

      Поёт незнакомая певчая очень хорошо, нежно, мелодично. Захожу в храм. Батюшка в алтаре. Из прихожан – только одна глухая бабушка Нюра стоит.

      Батюшка даёт возглас: «Миром Господу помолимся!», и я жду, когда ответит певчая «Господи, помилуй!». Тишина. Батюшка сам себе отвечает. Странно.

      Снова слова священника, а певчая – молчит. Не выдержав, я осторожно заглядываю за перегородку, где обычно певчие стоят. А там нет никого!

      Потрясенная, едва дождалась конца службы, чтобы спросить отца Владимира об этой странности. Он ответил как-то невразумительно, типа, что показалось. Но я-то знаю, что не показалось!

      А крестик позже дома нашёлся. Нечаянно сняла его с шеи вместе со свитером».

      Икона-мученица

      Пришёл как-то наш батюшка к нам домой, и спрашивает:

      – Нет ли у Вас иконы Спасителя? Иду освящать налоговую, надо бы им новую икону подарить.

      – Конечно, берите! – отвечаю.

      – А Вы с мужем как-нибудь заедьте ко мне, у меня много старинных икон, выберете себе.

      Поблагодарила я священника. А вскоре подвозили мы его до дома, зашли в гости. Иконы были всякие, и вдруг вижу на стене – небольшая иконка Иисуса Христа, видно, что старинная, только Лик Его плохо виден. Видимо, попала икона в руки сектантов-изуверов. Они иконы и жгли, и разрубали, а вот у этой ножом Лик соскребли, причём в виде креста.

      – О, это икона-мученица, – батюшка увидел, куда я смотрю не отрываясь, – досталось ей. Но Лик заживает, восстанавливается, видите, там уже чуть проявились очи Христа, линия рта.

      – Отдайте её мне, батюшка!

      – Возьмите!

      Привезла я её домой. Повесила в кухне на место прежней иконы. И всем, кто бы ко мне не заходил, рассказывала эту историю. Спустя какое-то время убрала её в иконостас в гостиной. Да молилась перед нею каждый день.

      Как-то зашла ко мне знакомая. Говорит:

      – Помнишь, ты про икону рассказывала? Где она?

      – В комнату пройди, в иконостасе, среди других икон она.

      Знакомая прошла, после долгого молчания кричит:

      – А где икона-то? Не могу найти!

      – Вот же она! Наверху, под крестом.

      – Не может быть! У меня в памяти та, давняя, с выскобленным Ликом, а тут и глаза видно, и нос, и губы! Не верю глазам своим!

      – Да? Я как-то и не замечала. Молюсь каждый день, и не вижу перемен. А ведь правда!

      Теперь согреемся!

      Рассказ прихожанина Николая: «Приехал я в другой район, помогать батюшке в ремонте храма. Остановиться негде было, батюшка благословил ночевать прямо в храме.

      Вечером я долго, усердно поминал в молитве всех своих умерших сродников. Спать улегся в уголке, постелив одеяло, под иконами. Снится мне сон, будто несу я охапку дров, вхожу в дом, а там полно народа, и все хором благодарят:

      – Как хорошо, дрова принес, теперь согреемся! А то замерзли тут совсем! Спасибо тебе.

      Проснулся, и только потом сообразил, что люди в доме – это мои усопшие родные. Выходит, что наши молитвы нужны умершим не меньше, чем дрова