Купола в окне. Ольга Михайловна Левонович

включили – не знаю, но – словно прожекторы устремились в небо, всё стало видно.

      Прошли пустырь. Выбрались на трассу. Читаем, вернее поём, «Богородицу». Лучи за домом погасли, зато вдалеке зажглись фары стоящей на обочине машины. Осветили дорогу, каждый камушек стал виден.

      Не заметили, как дома оказались. Дочь – светится от радости:

      – Мам, Богородица нас до дома проводила!

      Пенсия для сына

      В нашей районной больнице сказали:

      – Всех детей с таким заболеванием, как у Вашего сына, с пенсии сняли. Так что на комиссию можно и не ездить.

      Тем не менее, мы собрались в дорогу. Если бы не нужда, не стали бы нищенские копейки собирать, но жить на что-то надо, моей зарплаты не хватает.

      Приехали в городскую поликлинику, там врачиха твердит то же самое:

      – Пенсию нынче не дадут. Впрочем, раз приехали, сходите на комиссию.

      Унесли документы, приняла секретарша, и в третий раз мы слышим, что надеяться нам не на что. За окончательным ответом нужно было прийти на следующий день.

      На ночлег остановились мы у доброй родственницы, Любы. Пустила нас, хотя к ней в тот день ещё одна гостья пожаловала, известная в наших краях ворожея.

      Слышу я, как на кухне Люба о нашей нужде ворожее рассказывает. Что та отвечает – не знаю, но смотрю, идёт Люба воодушевленная и объявляет:

      – Вот женщина, которая у меня гостит, согласна вам помочь. Сделает вам заговор на платочки, утром этими платочками лицо оботрете, и пенсия – ваша!

      Я уже тогда очень хорошо знала, что колдовать и ворожить нельзя, отвечаю жестко:

      – Люба, это – грех.

      Из Любы сразу будто воздух выпустили, сникла, глаза погасли. Говорит недовольным голосом:

      – Я ж вам помочь хотела.

      – Люба, – смягчила я голос, – у нас есть средство получше.

      – И что же это? – в Любиных глазах мелькнула ирония.

      – Молитва.

      – Какая молитва?!

      – Отче наш… – и я прочла молитву до конца, и перекрестилась.

      И тут в глазах нашей всегда доброй Любы мелькнул злобный огонек, она произнесла насмешливо:

      – Ну, посмотрим, как вам завтра молитва поможет.

      Утром встали мы с сынишкой очень рано, приехали, а у двери, где комиссия заседает, уже очередь. Сидим, ждем. Я молитвы читаю, все, какие знаю, не выспавшийся сын рядом прикорнул. Сижу, думаю:

      – Господи, если нет на то воли Твоей, то и не надо нам этой пенсии, проживём как-нибудь. Обидно, Господи, что колдовка злорадствовать будет. Ну да на все воля Твоя.

      Надо ли и говорить, что врачи из комиссии, посовещавшись, «в виде исключения» дали сыну пенсию ещё на год.

      …Люба сказала недавно, что креститься собралась. Как-то встретила я и ворожею, на её шее тоже крест красуется. Но вот оставила ли она свое чёрное ремесло – не могу сказать.

      Символ мира

      Дочь семиклассница говорит:

      – В школе задали нарисовать эмблему «Символ мира». Что-нибудь такое, что означало бы самое лучшее, самое мирное на Земле.

      Стали