Лорды гор. Любовь и корона. Ирмата Арьяр

в замок, запрокинул голову, внимательно вглядываясь в небо, подсвеченное с юга золотым маревом.

      Так прошло с четверть часа. Его ноги, утонувшие в снегу по колено, уже начали коченеть, несмотря на тёплые меховые сапоги и – в большей степени – на искусство полукровки, обладавшего силой мага воды, когда на горизонте вспыхнул один световой росчерк, второй. Маленькие северные сияния тут же пропали, но Яррен хмыкнул и снова воздел ладони, отправив в ночное небо ещё одного радужного «голубя».

      – Ну и зачем переписываться у всех на глазах? – не выдержал дэриэн. – Я мог бы отнести твоё послание так, что никто не перехватил бы. А ты – по всему небу, открыто обмениваешься, читай кто хочет.

      – Сколько веков ты существуешь, Ирдан, а до сих пор не знаешь, что «зримая речь» останется всего лишь северным сиянием, если у тебя нет к ней ключа. А такие ключи, как у северных магов, не подделать и не расшифровать.

      – Что-то не верится в такую стопроцентную безопасность. Так не бывает.

      – Не просто бывает, а было, есть и будет. Если бы ты получил хоть раз ключ от ласха, ты бы понял, насколько они защищены. Он даётся от души к душе, а не от разума к разуму. Он хранится в сердце, а не в памяти. А вот тебя можно принудить раскрыть любую тайну. Даже я справлюсь, не говоря уж о моей матери, риэнне рода. И это если не вспоминать о могуществе белой королевы и об изуверских методах тёмных князей.

      Дух посопел, но не нашёлся что возразить.

      Через пару минут тишина на границе между землями Огненного короля и хозяина Севера была нарушена свистом ветра. Сердитый буран налетел, взвихрил потяжелевший от влаги снег, бросил в лицо. Яррен стойко вытерпел наглое нападение, и ветер, не сумев сбить гордеца с ног, утихомирился, а вихрь внезапно остановился и обернулся огромным снежным драконом.

      – Карета подана, ученик Рагара, – проскрипела ледяная морда чудовища.

      – А разве в империи не запрещено произносить имя отступника? – удивился горец.

      – А пусть поймают нарушителя запрета, – фыркнул дракон.

      – Похоже, мы сработаемся, – пробормотал Яррен, взбираясь на подставленную острую, как торос, ледяную лапу. – Как твоё имя, карета?

      Ледяной дракон гулко расхохотался. Из его пасти вылетали искрящиеся под звёздами снежные позёмки. Снег, начавший подтаивать от близости золотого марева за границей Гардарунта, покрылся корочкой твёрдого наста и хрустел под дёргающимся хвостом чудовища.

      – Ни к чему тебе моё имя, горец. Вряд ли мы ещё увидимся, зато ты не будешь знать, кто из ласхов нарушил приказ императора.

      – Я не буду знать имя того, кто ещё помнит о моём учителе. Имя того, кто мог бы стать моим добрым приятелем. Разве это хорошо?

      – Пристегнулся? Готов? – вместо ответа спросил ласх. И, дождавшись утвердительного пинка по ледяной шкуре, с мстительной резкостью взмыл к звёздам.

      Через несколько минут Яррен, следивший за рисунком созвездий – доверяй, но проверяй, – проорал, склонившись к самой шее своего транспортировщика:

      – Почему мы летим на северо-запад? Думаешь,