Городские легенды. Чарльз де Линт

одежде. Пуэрториканец подошел ближе, посмотреть, на что указывает приятель.

      Цинк растворился в тени ближайшей подворотни. Фонари, которые он еще не успел отпустить на свободу, шептали ему «осторожнее» и заботливо укутывали его тьмой, заливая электрическим светом пару посреди улицы.

      – Черт, – удивился пуэрториканец, – кто-то делает нашу работу за нас.

      Он подхватил замок, дужку которого Цинк только что перекусил своими кусачками, и цепь, приковывавшая велосипед к крыльцу, со звоном упала на асфальт. Подростки застыли на месте, настороженно вглядываясь в противоположные концы улицы.

      – Все тихо, – сказал белый. – Никого, только я, ты и твои… вошки.

      – Да пошел ты.

      – Сам пошел, puto[12].

      Оба рассмеялись – отрывистым, нервическим смехом, выдававшим их страх, – и белый парень взял велосипед за руль и отогнал его от крыльца.

      – Глянь, Бобби, – окликнул его пуэрториканец, – а вот и еще один.

      – Так чего ты ждешь? Бери его за рога и тащи в фургон.

      «Они тоже освобождают велосипеды», – дошло до Цинка. Когда они появились, он со своими кусачками успел пройти почти целый квартал, добросовестно срезая замок за замком.

      «Осторожно, осторожно», – шептали фонари, но Цинк уже вышел из тени.

      – Привет, ребята, – сказал он.

      Парни застыли, но тут белый заметил кусачки у него в руке.

      – Ну и ну, – начал он. – Кто это у нас тут? Что потерял на ночной стороне улицы, паренек?

      Но Цинк не успел ответить: вой полицейской сирены разорвал воздух. Судя по звуку, автомобиль был один и приближался очень быстро.

      Официантка-китаянка в кожаной мини-юбке и чулках в сеточку выглядела просто потрясающе. По контрасту с кроваво-красной блузкой в талию, ее кожа, и без того светлая, казалась почти прозрачной. Блестящие, как полированный черный янтарь, волосы были собраны на затылке в свободный узел, из которого на шею и плечи девушки падали отдельные пряди. Черно-синяя подводка делала темные глаза еще темнее. Губы цветом совпадали с блузкой.

      – Почему ей все это идет, а я в таком наряде наверняка походила бы на шлюху? – допытывалась Сью.

      – У нее лицо непроницаемое, – ответила Джилли. – А у тебя просто привлекательное.

      – Как мило, что ты это заметила, – ухмыльнулась Сью и встала из-за столика. – Пойдем потанцуем.

      Джилли покачала головой:

      – Иди. А я посижу.

      – Нет, одна я не пойду.

      – Вон ЛаДонна, – заприметила Джилли общую знакомую. – Потанцуй с ней.

      – Джилли, с тобой все в порядке?

      – Да, все нормально, просто устала немного. Дай отдышусь.

      «Нет, со мной не все в порядке, – думала она, наблюдая, как Сью пробирается через зал к столику, за которым сидели ЛаДонна да Коста и ее брат Пипо. – Как со мной может быть все в порядке, когда я беспокоюсь за Цинка. А вдруг он опять на улице, срезает замки велосипедов… Тебе-то

12

Puto – здесь: извращенец (исп.).