Игра взаперти. Виктор Брусницин

Хотя я давно за тобой наблюдаю.

      Второй срок пришелся впрок. Собственно, после него Виталий и зажил. Да и дело, по которому шел, получилось громким. Взяли инкассаторскую сумку.

      Накнокал будущих подельников Виталий по картам. Шпиляли в одной компании, оказались двое из тамошних бывшими инкассаторами. Мыслей сперва не было, а просто приглянулся один парнишечка – в рот Виталию глядел, любил мужчина таковых. Словом, через пару месяцев пошли конкретные разговоры.

      Большой воздух сорвать хотелось? Ерунда. Крупные деньги уходят практически так же, как иные. Нервы ласки требовали, в какой-нибудь мудреный узелок просились.

      Виталий же план и разработал. Потерпевших, бухгалтершу и охранника, пришлось по голове тюкнуть. Женщине крепко досталось, в больнице отлеживалась. Вот и обиделась.

      Как раз ей занимался приятель Виталия. Отвязанный парень наглухо, но водила отчаянный. Кличка – именно Раллист. Его-то через пару месяцев после прикосновения дама и углядела из троллейбуса. Не поленилась, выследила. Говорила на суде: «Ты же мне, бессовестный, овал лица попортил». Не в меру настаивала, чтобы Раллиста примерно наказали, и по просьбе присвоили гражданину одиннадцать лет.

      Уведомить к месту, что хоть и посыпался Раллист и всех сдал, после отсидки (до звонка чалил) Виталий бедолагу пригрел, к месту определил. Да не в коня – по наркотным делам попер мужчина уже самостийно против уралмашевских. В лесу нашли с дыркой во лбу.

      Характерный эпизод. Брали Виталия на квартире у любовницы. Там находилась компания, которая вообще о деле не знала. На звонок любовница открыла – демократия еще не добралась, людей свободно впускали. Виталий как раз в ванной прихорашивался, каверзы не ждал. На выходе под белы рученьки и приняли. Крепко трое держали, а руки у одного из оперов тряслись.

      Дальше. На другой же день привели к майору в кабинет. Не следователь, начальник отделения. Майор за столом, Виталий на стуле поодаль (опять же – наручники тогда не в моде), сбоку старшина похаживает.

      – Ну что, – глумливо интересуется майор, – недолго птичка щебетала?

      Встал ведь, фигляр, прохаживался, руки за спину запустив, нравоучения затеял. Мол, Горбачев, просторы, кооперация. Расти, совершенствуйся… И без того Виталий не в себе был от незнания ситуации, – этот последнюю нервию истребил. Послал особь в крайние области. Тот зачем-то обиделся, начал неприличные слова твердить. Встал Виталий и жест сделал. Хорошо прислонил, сверкнули майоровы подошвы.

      На визг ворвалась ватага мусоров. Возили отменно. После экзекуции ерзал над распластанным телом майор. Привередничал, держась за скулу и злобно ощерив зубы:

      – Я же тебя, я же… – Брызгала слюна, горели очи. На подчиненных орал: – Я говорил, я предупреждал!! Почему здесь только один страховал?

      В предвариловке на этот раз почти не держали, сразу на тюрьму отправили. В камеру впихнули полуживого. Первые дни в тумане прошли, а когда ожил, углядел на себе взгляд одного сокамерника – неважный взгляд, прямо скажем. Крепкий малый, Ваган – чем-то