Страна не для него. Brangusis

красный и потрепанный после такого яростного приступа смеха.

      – А?

      – Ты ведь превратил праздник любования цветением деревьев в праздник любования писающим иностранцем, правда? – вскричал Акума.

      – Расскажи! Расскажи нам! – нетерпеливо закивал Кицуне.

      – А?! И вы еще меня ненормальным считаете?! Как вам такое только в голову пришло?!

      – Мальчики, вы где? Ваша купель готова! – позвала тетушка Гина издалека.

      – Да! – отозвался развеселившийся Гин и спешно повел гостей в самый дальний конец усадьбы.

      Курт был крайне удивлен, увидев за бамбуковым заборчиком небольшую дымящуюся лужицу, кое-как обложенную камнями, вместо бьющего фонтаном гейзера, который рисовало его буйное воображение.

      – Эта купель самая горячая. Мой дядя очень добр, что приготовил для нас именно ее, – с гордостью сказал Гин.

      – Как здесь классно! – пищали от восторга Акума и Кицуне.

      Курт же, в свою очередь, чем ближе подходил к дымящейся купели, тем меньше понимал, что вообще происходит в этом странном государстве. Когда его завели в крошечную, всего на четыре места, омывальню с маленькой раздевалкой, где японцы начали снимать с себя кимоно, он еще думал, что все в порядке. Не полезешь же в купель в одежде, верно? Но когда они начали пристраиваться на низенькие табуретки напротив умывальных кранов, взяли лохани и начали наполнять их водой, он заподозрил что-то неладное.

      – Куруто-кун?.. – удивился Гин, вдруг обратив внимание, что его главный гость с дикими глазами жмется в углу раздевалки и стыдливо прикрывается полотенцем, как красна девица. – Пожалуйста, садись, – указал он на свободное помывочное место.

      – Зачем? – строго спросил Курт, неласково на него зыркая.

      Гин растерялся и терпеливо ему объяснил:

      – Прежде, чем зайти в купель, нужно помыться.

      – Что за бред! – фыркнул Курт, безбожно краснея. – К чему такое обилие водных процедур, если в итоге все равно полезешь в воду?

      – Вымойся, или мы вымоем тебя силой! – рявкнул Акума, теряя терпение.

      – Ладно, ладно!

      Прикрываясь полотенцем, Курт прошлепал к свободной табуретке босыми ногами, сжался на ней, занавесил лицо своими длинными черными волосами и взялся за лохань покрывшимися мурашками руками.

      – Акума-кун, ты так ловко нашел к нему подход! – воскликнул Гин в восхищении, а потом присмотрелся к Курту, чтобы еще раз удостовериться, что тот в порядке и у него есть все необходимое, и вдруг заметил продолговатую толстую полосу бледно-фиолетового цвета на белой, как снег, коже. – Что это у тебя на спине, Куруто-кун? Шрам?

      – Хватит на меня пялиться! – ответил Курт агрессивно.

      Гин запоздало понял, что повел себя неучтиво.

      – Прости, я просто…

      Не успел он извиниться, как Акума опередил его своей очередной колкостью:

      – Да успокойся ты, дикий, мы не собираемся тебя изнасиловать. Если ты, конечно, этого боишься.

      Курт вздрогнул, неспешно залился краской, а потом, багровый, как солнце на закате,