Дочь лжеца. Меган Кули Петерсон

мордой мне под колени и, когда я опускаюсь на корточки, принимается лизать мне лицо. Я невольно улыбаюсь и обвиваю Дейзи руками. Как же давно я никого не обнимала! И тут цепочка соскальзывает у меня с шеи. Зеленый камень падает в траву. Я подхватываю украшение и прижимаю его к груди.

      – Твое ожерелье, – комментирует женщина. – Я могу отнести его к ювелиру, чтобы починить застежку.

      Я яростно мотаю головой и отворачиваюсь, стискивая амазонит так сильно, что начинаю опасаться, как бы он не рассыпался в пальцах пылью.

      Глава двенадцатая

      До

      Во сне сестры издают разные звуки. Они отличаются, как отпечатки пальцев, и легко определить, кому принадлежат.

      Карла похрапывает и причмокивает губами.

      Беверли Джин бормочет во сне что-то неразборчивое и бессмысленное.

      Милли ворочается в колыбельке, то и дело задевая ногами деревянные перекладины.

      Интересно, какие звуки издаю я? Прямо сейчас я парю между явью и сном, не в состоянии отключить мозг.

      Может, мой шум – это тишина?

      Я ощущаю присутствие отца в темноте комнаты еще до того, как он шепчет мое имя.

      – Готова прогуляться со мной? – тихо произносит он с теплой улыбкой на лице. Его дыхание пахнет кофе и зубной пастой.

      – Который час? – спрашиваю я, щурясь.

      – Скоро рассвет. Мы можем вместе за ним понаблюдать. Спускайся, я буду ждать тебя снаружи.

      Даже не помню, когда я в последний раз видела восход солнца. Неудивительно, что отец предложил именно это. Он всегда замечает красоту в тех вещах, которые все другие предпочли забыть или проигнорировать.

      Доставая из шкафа коричневую замшевую юбку и гольфы, я задеваю ногой небольшую картонную коробку на полу. К ней пришпилен сложенный листок бумаги.

      Я разворачиваю его и читаю:

      Достал специально для тебя. Женщины поделились несколькими лишними. Томас.

      Внутри я нашариваю гость тампонов. Прошел почти целый год с тех пор, как я ими пользовалась. Отец запретил их привозить, заявив, что они не являются биоразлагаемыми. Однако прокладки, которые я делаю из обрывков ткани, доставляют гораздо больше неудобств и никогда не отстирываются до конца.

      – Спасибо тебе, Томас, – шепчу я, пряча подарок под матрас. Тетушки бы не одобрили подобное… но я в любом случае сохраню драгоценные средства гигиены. Они нам крайне нужны.

      Когда я выхожу из дома, отец кидает камешки в озеро. Еще не рассвело, и небо сейчас напоминает сине-серую дымку, а сосны на противоположном берегу кажутся выполненными на скорую руку набросками с оплывшими краями.

      На пляже я крадусь, наступая точно в оставленные отцом следы, желая удивить его. Но он оборачивается раньше, чем я успеваю подобраться слишком близко.

      – А вот и ты, соня.

      – Матушка чувствует себя лучше сегодня?

      – Намного, – кивает он. – Быть рядом с вами – лучшее лекарство для нее. Последнюю неделю она ужасно мучилась головными болями, но стоило приехать сюда, как все прошло. – Он запускает последний