Письмо от русалки. Камилла Лэкберг

двери, он посмотрел на кровать. В том, что только одна половина была застелена, таилось нечто невыносимо горькое. Он задумался над тем, можно ли привыкнуть спать на двуспальной кровати, когда вторая половина пустует. Уже сама мысль о том, чтобы спать одному, без Эрики, казалась невозможной.

      Когда он спустился в кухню, Сия убирала со стола посуду. Она бросила на него вопросительный взгляд, и он проговорил:

      – Спасибо, что ты разрешила мне осмотреть дом. Не знаю, будет ли это иметь значение для следствия, но теперь я чуть больше знаю о Магнусе и о том, каким он был… какой он есть.

      – В любом случае это имеет значение. Для меня.

      Попрощавшись, он вышел на улицу. Остановился на крыльце и еще раз посмотрел на увядший венок, висевший на двери. После секундного колебания он снял его с гвоздя. Магнус, большой любитель порядка, вне всяких сомнений, убрал бы его.

* * *

      Дети вопили невыносимо громко. Звук отдавался эхом в стенах кухни, и Кристиану казалось, что голова у него сейчас лопнет. Он не спал несколько ночей. Мысли бесконечно роились в голове, и только он отбрасывал одну, как появлялась другая.

      У него даже возникала мысль отправиться в свою каморку в рыбацкой хижине и сесть писать. Но в тишине и мраке ночи тени прошлого разгулялись бы еще сильнее, и никакие словесные формулировки не заставили бы их замолчать. Поэтому он оставался неподвижно лежать в постели, глядя в потолок, в то время как безнадежность подступала со всех сторон.

      – Ну-ка прекратите! – прикрикнула Санна, разнимая мальчишек, дерущихся из-за пакета какао, который оказался слишком близко к ним. Затем она повернулась к Кристиану, который сидел, глядя в одну точку, так и не притронувшись ни к бутерброду, ни к кофе.

      – Было бы очень мило, если бы ты тоже поучаствовал.

      – Я очень плохо спал, – проговорил он и отпил глоток остывшего кофе. Поморщился, встал, вылил его в раковину и налил себе нового, добавив в него немного молока.

      – Понимаю, что у тебя сейчас много дел, и ты как никто знаешь, что я поддерживала тебя все то время, пока ты работал над книгой. Но даже и моему терпению может наступить предел.

      Санна отобрала ложку у Нильса как раз в тот момент, когда тот намеревался ударить ею по лбу старшего брата, и бросила ее в мойку. Затем вздохнула, словно собираясь с силами, готовясь дать волю всему, что так долго копилось на душе. Кристиану более всего хотелось сейчас нажать на «паузу», чтобы отложить этот разговор, на который у него не было сил.

      – Я не говорила ни слова, когда ты шел с работы прямо в свою писательскую хижину и сидел весь вечер за письменным столом. Я забирала детей из садика, готовила ужин, кормила их, прибиралась, чистила с ними зубы, читала им сказку и укладывала их спать. Все это я делала день за днем, не жалуясь, в то время как ты мог преспокойно посвятить себя своему бесценному творчеству!

      В последних словах слышался сарказм, которого он никогда раньше у нее не замечал. Кристиан закрыл глаза, пытаясь отвлечься от тех слов, которые она