Вниз по великой реке. Диана Уинн Джонс

по его виду, он не очень-то торопился к тете Заре. Я бы на его месте тоже не торопилась.

      Робин вымыла и убрала посуду. Потом посмотрела на Гулла. Тот так и продолжал сидеть.

      – Не знаю, что с ним делать, – призналась мне Робин.

      Я вышла на улицу, не обращая внимания на вонь, доносящуюся от Реки. Хотелось найти местечко, где можно было бы поплакать. Но на берегу, в лодке, уже сидел Хэрн и тоже плакал.

      – На Гулла смотреть страшно! – сказал он, заметив меня. – Уж лучше бы он умер! Надо мне было все-таки пойти в армию!

      – И чего бы ты этим добился?

      Хэрн вскочил на ноги:

      – Как ты не понимаешь! Гуллу не с кем было поговорить. Потому он и сломался. Ну почему я такой трус?!

      – Ты поклялся перед Бессмертными, – напомнила я ему.

      – Ну, поклялся! – обозлился Хэрн. Он был вне себя от ярости и презрения. Лодка хлюпнула, увязая в грязи. – А еще я поклялся, что буду сражаться с варварами. Ну и какая разница? Все равно, в чем бы я ни клялся, проку с этого не будет. Я просто хотел…

      – Замри! – скомандовала я.

      Мне вдруг показалось, что лодка хлюпает не только из-за того, что Хэрн дергается.

      Хэрн тоже это понял. Он застыл – лицо было в потеках слез – и уставился на меня. И мы почувствовали, как вдоль берегов Реки пробежала легкая дрожь. Грязь чавкнула, а вода в Реке негромко плеснула.

      Вдоль берегов Реки протянулись полосы грязи. Не знаю, как это описать, но все вдруг показалось нам иным. Деревья на другом берегу зашуршали – словно чего-то ожидали.

      – Половодье приближается, – заключил Хэрн.

      Тот, кто вырос у Реки, такие вещи просто чувствует.

      – Угу, – согласилась я. – И на этот раз оно будет очень сильным.

      Но прежде чем мы успели сказать еще хоть слово, задняя дверь с треском распахнулась, и на пороге появился Гулл. Он застыл, вцепившись в дверной косяк. Похоже, он плохо понимал, где находится.

      – Река! – воскликнул он. – Я чувствую Реку!

      И он, спотыкаясь, заковылял к берегу. Я уже протянула руки ловить его – потому что со стороны казалось, что Гулл сейчас плюхнется прямо в воду. Но он остановился на берегу. Его шатнуло.

      – Я слышу ее, – прошепал он. – Она мне снилась. Половодье приближается!

      И Гулл заплакал, совершенно беззвучно, как иногда плачет Робин.

      Слезы градом покатились по его лицу.

      Я посмотрела на Хэрна, а Хэрн на меня. Мы не знали, что делать. Тут из избы выскочила Робин, вцепилась в Гулла. И потащила его в дом, бросив на ходу:

      – Я хочу уложить его в постель. Что-то мне не по себе.

      – Половодье приближается, – пояснила я.

      – Знаю, – крикнула Робин через плечо. – Я его чувствую. Сейчас пригоню Утенка.

      Она втолкнула Гулла внутрь и захлопнула дверь.

      Мы с Хэрном потащили лодку из воды. Это было ужасно трудно – она здорово увязла в грязи. Хорошо, что Хэрн куда сильнее, чем кажется с виду. В конце концов нам удалось втянуть лодку на самый верх склона. К этому времени тошнотворно зеленый кисель