Язва на полставки. Ирина Муравская

ластами – с радостью ныряю на пассажирское место рядом с водителем. Ловлю эффект дежавю. Вчера, после прогулки, он точно так же завозил меня домой, когда кругами мы вышли к Исаакиевскому собору, где обнаружился припаркованный джип.

      Заезжаем во внутренний дворик колодца быстрее, чем хотелось бы, но и этого хватает, чтобы мозг дал установку телу расслабиться. Отяжелевшие веки прибалдели в тепле и теперь слипаются, поэтому поднимаюсь вслед за широкой спиной на четвёртый этаж чуть ли не вслепую и по стеночке.

      Кое-как вставляю ключ в замочную скважину.

      – Пускай брат сам ходит в магазин. Или не набирай столько, – ругают меня, проходя в обуви вперёд и ставя всё на стол на кухне. – Тебе только тяжести таскать. Сломаешься.

      Мне, несомненно, приятна такая забота, но в полной мере не могу её сейчас оценить. Не до этого. Так что вместо благодарностей лезу в маленький пакетик с эмблемой аптеки и среди упаковки тампонов, ватных дисков, жидкости для снятия макияжа и кучи коробочек с лекарствами нахожу быстрорастворимый порошок с жаропонижающим.

      Мой лоб накрывает тяжёлая ладонь.

      – Да ты же горишь, – присвистывает Демьян. Это он только заметил, что рядом с ним шатается ходячий труп?

      – Это от страсти. Ты ж у нас мальчик-огонь, – фыркаю я, зубами надрывая пакетик и выискивая рядом с раковиной условно чистую чашку.

      У меня отбирают лекарство и болезненных тычком в спину отправляют в гостиную.

      – Иди ложись.

      – Чайник надо вскипятить.

      – Поставлю. Иди.

      – Ща, пельмени хоть в морозилку уберу. А то растают.

      – ЛЕГЛА, КОМУ СКАЗАЛ!

      От повышенных тонов башка ещё больше начинает ныть.

      – Не ори на меня, не имей такой привычки.

      – Не моя вина, что ты с первого раза не понимаешь. Попёрлась она с температурой! За пельменями. Иди. Я всё сделаю.

      – Ой, да и пожалуйста, – давясь новой порцией кашля и на этот раз уже не сдерживая его, уползаю в свою, типа, комнату вызывать сатану.

      Плашмя падаю на разобранный диван, утыкаясь лицом в подушку и зычно прокашливаюсь. Надо переодеться в домашнее, но у меня нет сил. Потому что это надо снова встать, взять шмотки с кресла, сесть, снять, надеть… Нет. Не могу. Всё, на что меня хватает – стащить с себя джинсы и с пинка отшвырнуть на пол. Дальше Бобик сдох.

      В таком виде меня и находят, несколько минут спустя, заходя с дымящейся кружкой. А мне… мне фиолетово. Сил нет двигаться. Но надо. Неохотно принимаю сидящее положение, накидывая на коленки одеяло.

      – Держи, – мне протягивают лекарство с приятным лимонным ароматом и три таблетки.

      – Я всё брату расскажу, – хмыкаю я, шмыгая заложенной ноздрей.

      – Что?

      – Что ты меня в кровать уложил и колёсами накачиваешь.

      – Это такое “спасибо”? – хмурит брови он, поднимая мои джинсы и вешая их на подлокотник.

      Спасибо. Большое спасибо. Да. Но знать ему об этом не обязательно.

      – Пельмени убрал?

      – Убрал.