Братья Карилло. Обретая надежду. Тилли Коул

в пальцах прядь моих волос. Она чуть приоткрыла розовые губы, и лица коснулось ее теплое дыхание.

      Мне… нравилось, что она так близко… и прикасалась ко мне.

      Миг спустя Элиана поднесла зажатую в руке прядь к моим глазам.

      – Мрамор, – прошептала она, и ямочки на щеках стали глубже; девушка чуть надула губы и подозрительно прищурилась. – Должно быть, вы сегодня были очень заняты. Вы весь в мраморной пыли.

      Наверное, что-то отразилось на моем лице, потому что она отдернула руку от волос и резко отступила назад.

      Я стиснул зубы. Я понятия не имел, что со всем этим делать. Женщины, эта выставка… Я не умел вести себя нормально.

      – Значит, это правда?

      – Что?

      – Вы весь день работали.

      В ее глазах читалось волнение. Я кивнул, а потом сунул руки в карманы и отвернулся.

      Я направился к статуе с кинжалами, которую мы обсуждали прошлой ночью. Теперь она стояла в предложенном мной углу, на высоком постаменте. На нее падал свет огромного прожектора. Я нахмурился.

      – Если вы не хотите ее приподнимать, мы можем это исправить, – внезапно проговорила рядом со мной Элиана. Мимо меня вновь проплыл аромат жасмина. Ощутив ее так близко, я просто поджал губы.

      Девушка провела рукой по белому постаменту, внимательно изучая скульптуру.

      – Я попросила, чтобы ее подняли повыше. Так эффект ручейков раскроется максимально. Сегодня я поставила здесь прожектор, чтобы показать вам, как работа будет смотреться при дневном свете. Видите?

      Я наклонился и тут же понял ее правоту. А когда вновь выпрямился, то заметил, что Элиана закусила зубами палец.

      – Ну? – спросила она.

      – Это прекрасно, – хрипло произнес я.

      И я говорил искренне. В ярком свете прожектора ручейки от мраморного человека стекали по постаменту и расползались по полу еще на пару футов. Я чувствовал, что Элиана наблюдала за мной, от ее взгляда кожу на спине слегка покалывало.

      – Значит, вы одобряете?

      – Черт… да… это… – Я замолчал, не зная, как выразить свои чувства. Я никогда не умел обращаться со словами. Разве что, требуя расплатиться за дурь, угрожал в противном случае переломать должнику ноги.

      Элиана сцепила руки, и на лице ее отразилась гордость. Это зрелище заставило меня немного отступить. Отойти на некоторое расстояние.

      Я сделал ее счастливой. И не знал, как с этим справиться. Мы со счастьем как-то не уживались вместе.

      – Итак… – проговорила Элиана и, обойдя кругом, указала на статую. – Вы думали насчет названия?

      Когда я смотрел на мраморного человека, на ручейки, покрывавшие почти все его тело, на тени, напоминавшие потоки льющейся крови, на ум приходило только одно название.

      – Обескровливание, – прошептал я, не успев даже толком подумать.

      Элиана напряглась. Черт. Наверное, дурацкое название. Я ни хрена не смыслил во всем этом искусстве.

      – Вытекание крови? – задумчиво проговорила Элиана. Я бросил взгляд на девушку,