Братья Карилло. Обретая надежду. Тилли Коул

я.

      Ни один из шедевров Эльпидио не имел названия, и не существовало никаких сведений о том, что послужило для них вдохновением и какой замысел они были призваны воплотить. И объяснить их смысл мог лишь один человек – он сам. Для меня же, как для куратора, подобное незнание происхождения скульптур превращало процесс их расстановки в настоящий кошмар.

      – Полностью, – затаив дыхание, ответил он.

      Эльпидио казался потрясенным. Он сел прямо на пол и удовлетворенно рассматривал, как свет луны отбрасывал тени, похожие на черные ручейки, тянущиеся по бетонному полу.

      Опустившись рядом с ним на колени, я ждала, когда он заговорит. Я привыкла к тому, что творцы для выставления своих работ использовали нетрадиционные методы, но Эльпидио, казалось, пребывал в совершенной растерянности.

      Наклонившись вперед, я провела пальцем по длинной черной тени на полированном бетонном полу, чтобы обрести хоть немного спокойствия. Когда я снова подняла глаза, Эльпидио смотрел на меня. Теперь взгляд его немного смягчился, и выражение лица стало почти дружелюбным.

      – Простите, – быстро проговорила я. – Знаю, что порой я слишком увлекаюсь. Но ваши работы… – Я вздохнула и смущенно покраснела. – Они просто сводят меня с ума. – Я нервно рассмеялась и вновь обвела пальцем тень возле колен.

      Какое-то время Эльпидио молчал, а потом спросил:

      – Как думаешь, почему у него идет кровь?

      Я удивленно взглянула на скульптора. Он указал подбородком на мраморную статую мужчины.

      – Почему у него идет кровь? – озадаченно переспросила я.

      Он мрачно кивнул.

      Я рассматривала мучительно съежившуюся мраморную фигуру, а потом произнесла:

      – Боль? Кровопролитие? Отверженность? – Взгляд Эльпидио стал рассеянным, потерял сосредоточенность. – Верно? Это боль? Кровопролитие? Что-то еще?

      Эльпидио внезапно взглянул на меня.

      – Вина.

      «Чувство вины…»

      Я вновь посмотрела на скульптуру, на этот раз свежим взглядом. Теперь я распознала вину. Каждый кинжал – грех, который не стоило совершать… Мраморный человек распадался на части из-за чувства вины.

      – Ты… когда-нибудь ощущала подобную вину, Элиана?

      От того, как Эльпидио произнес мое имя, я ощутила волнение. Он отлично справился с испанским произношением. Когда я посмотрела на него, то прочитала во взгляде мольбу ответить на заданный вопрос.

      Я лишь печально покачала головой. Мне не довелось испытать ничего похожего на степень вины, отраженную в этой скульптуре. Вероятно, как и многим другим.

      Стиснув зубы, Эльпидио вдруг резко вскочил на ноги и бросился к выходу.

      – Вы уходите? – спросила я, в голосе послышалось разочарование.

      Эльпидио неподвижно замер.

      – Да, – тихо бросил он. Голос его дрожал, но не от злости, скорее от страданий.

      Я чувствовала, как сильно ему хотелось уйти. Он стиснул руки в кулаки, и под тонкой тканью рубашки его широкая мускулистая спина резко напряглась.

      Я же не желала, чтобы он