Третья мировая война. Оккупация. Вячеслав Вячеславович Хватов

ходовым товаром, как бензин, сейчас было чистым самоубийством, и горючку нынче всеми правдами и неправдами добывали либо на хорошо охраняемых базах миротворцев, либо у них же, но уже непосредственно "с колес" на железнодорожных станциях, так же хорошо охраняемых.

      Дабы Гарик не сдернул раньше времени, Морда заставил залезть того в кузов и оставил с ним Самореза. Но потом командир в задумчивости поскреб подбородок, незаметным движением извлек откуда-то "браслеты" и пристегнул ими младшего Айзмана к балке крана. Гарик открыл было рот, но покосившись на Морду, поглаживающего ствол своего "Винтореза", предпочел промолчать.

      – Извини, партнер, что немного нарушил условия нашего договора, но у меня все люди наперечет. Не могу я себе позволить такой роскоши, чтобы один из моих с тобой тут прохлаждался.

      Возле самого объекта мы разделились на две группы: одна через огороды частного сектора просочилась к калитке в противоположной стороне территории склада, Вторая взяла в клещи ворота вместе с КПП.

      Слева от въезда высилось полуразрушенное двухэтажное здание бывшей заготконторы, которое оккупантам по уму вообще-то надо было обрушить, потому что со второго этажа хорошо простреливался весь пятачок перед воротами, включая одноэтажное здание бывшей СЭС напротив. Теперь там было что-то вроде казармы для охранников. Но службу здесь тянули деревенские дурачки из-под Плоешти – небольшого городка в Румынии. Вон часовой и автомат-то они держит, как уборщица швабру. Ни разу не служившее сельпо.

      Я тут же прикусил губу. Сам-то давно ли из офиса откинулся Рэмба клавиатурная?

      В заготконтору мы с Мордой и Витамином проникли через окна первого этажа противоположной от КПП стороны здания, благо стекол в рамах давно уже не было, а в некоторых проемах не было и самих рам. В самом здании царил хаос, как это бывает, когда какой-либо дом сначала распотрошат мародеры, а потом там случится пожар от не затушенного костра.

      На лестнице мы наткнулись на следы снятой растяжки, а из дверного проема самой удобной для наблюдения за противником комнаты торчала полусогнутая нога, обутая в 'Коркоран'.

      Этого еще не хватало!

      Хотя к подобному мы были готовы. Морда сделал знак, что пойдет первым и поднял свой 'Винторез', а мы примкнули к автоматам штык-ножи.

      Стараясь осторожно ступать на замусоренный пол, и прикрывая друг друга, проникли в помещение, где нам и открылась картина произошедшего: в противоположном от входа углу на куче битого кирпича корчился, держась за живот, молодой парень в грязном, поношенном камуфляже и утепленной солдатской кепке. У двери же лежал румынский часовой. Второй, будто задумавшись, обхватив автомат обеими руками, сидел опершись о стену рядом с левым окном и глядя тускнеющими глазами куда-то перед собой. Похоже, он и не заметил, что его убили. Автомат того, что валялся у двери лежал на снятом рюкзаке. Этим оружием покойник воспользоваться не успевал, и поэтому орудовал ножом.

      Мы с Витамином по приказу Морды метнулись