Морские рассказы. Избранное. Алексей Макаров

учёбы тоже открывали визу.

      У меня пока её ещё не было, потому что после перевода из МВИМУ в ДВВИМУ, по мнению командира нашей роты Геннадия Гавриловича Сысоева, я ещё не созрел для того, чтобы с честью представлять наше Советское государство за границей, из-за многочисленных «залётов», произошедших в моей курсантской жизни.

      Вот поэтому виза у меня ещё была не открыта, даже несмотря на то, что учился я хорошо. За сессию в моей зачётке иногда бывали и тройки, хотя в основном она была заполнена отметками повыше. Но вот с дисциплиной у меня постоянно были проблемы. А если бы я был уличён во всех «самоволках» и остальных проступках, которые случались со мной очень часто, то, наверное, меня давным-давно бы выперли из училища.

      Но, слава богу, я уже окончил четвёртый курс и был направлен на индивидуальную практику. Это явилось только результатом моей учёбы. Те, кто учился только на тройки, проходили коллективную практику на учебных судах «Профессор Ющенко» и «Меридиан». А везунчики, то есть отличники и даже те, кто не был отличником, проходили индивидуальную практику на судах загранплавания. Им визу открывали заранее. У некоторых из них родители были у «власти», то есть начальниками в администрации края, города или каких-нибудь райкомах и парткомах.

      Вот если с сегодняшней точки зрения рассуждать о результате нашего обучения, то на учёбе в училище, которая рождает истинных моряков, я бы оставил только троечников. Потому что все отличники, хорошисты и дети влиятельных родителей вскоре после окончания училища ушли на берег и на пароходы смотрели только с высоких строек коммунизма.

      Морю они не отдали ни капли своей души, да и жили только для себя. Для них главной целью было получить диплом. А остальное – Вася не чешись. Романтики в этом не было. Да и какая романтика в жизни механика? Грязь, постоянные нарекания за невыполненный ремонт, переживания, постоянно грязная роба, замазученные руки и тело, которые свели в могилу не одного из моих друзей, истинных троечников. Недаром нашу профессию механика штурманы пренебрежительно называют «маслопуп». И они же пренебрежительно бросают в наш адрес: «Жопа в масле, грудь в тавоте, но служу в торговом флоте». Иногда это писалось на стенках туалетов «замазученными» пальцами уставших пацанов.

      После несложного оформления документов в отделе кадров Дальневосточного пароходства я выехал в Находку. Ночной поезд доставил меня в этот необычный морской город, вытянувшийся вдоль берегов бухты Находка. Погода была самая что ни на есть приморская: туман, морось и слякоть.

      Мне ещё в отделе кадров Мария Александровна рассказала, как добраться до судна, которое стояло на мысе Астафьева. Так что пока я доехал туда, то промок до нитки, но цели достиг.

      На проходной узнал, где стоит «Шатура», и без труда нашёл её на контейнерном терминале мыса Астафьева.

      Приняли меня на судне хорошо. Вахтенный матрос сразу отвёл меня в каюту второго механика, осторожно постучав в открытую дверь:

      – Степаныч.