Ворон расправляет крылья. Дарья Быстрицкая

замялся.

      – Я – воин вражеского Лагеря. Наверное, я убил немало ваших знакомых. Разве вы не должны меня ненавидеть?

      – Хм. – Женщина крепче сжала его руку, которую до сих пор не отпустила. – Знаете, Арсений, вы ведь не маньяк или серийный убийца. Вы – воин, и выбора у вас нет. Если бы вам нравилось убивать, другое дело. А вы явно мучаетесь угрызениями совести.

      – А это что-то меняет? – Он нахмурился. – Я убивал, чтобы самому остаться в живых. Моя жизнь оплачена чужой кровью.

      – В каждом звере заложен инстинкт самосохранения. Такова природа. Вы – наполовину зверь, и в вас это сильнее, чем в любом другом. Это естественно. По-другому вы просто не можете. – Закирова заглянула ему в глаза. – Как говорит Станка, на войне убивают все. А войну начали не вы и за целый Лагерь отвечать не можете. Чем вы хуже любого воина моего Лагеря? Ничем. Вы тоже не пытали, не насиловали, не обижали мирных жителей. И, похоже, не считаете, что мой вид должен быть уничтожен.

      – Нет, не считаю.

      – А в моём Лагере есть такие, кто ненавидит магов и оборотней и мечтает вас уничтожить. Мой отец и брат были из таких. Не считайте всех вампиров святыми, а себя – злодеем. Хорошо?

      – Почему вы оправдываете меня? – недоумённо глядел на неё Серебренников.

      – Потому что вы сами не утруждаете себя этим, – вздохнула черноволосая красавица. – Чего вы от себя хотите? Что вы должны были сделать? Умереть? А если бы вы умерли, знаете, что бы было? Наших женщин до сих пор бы насиловали, беря очередную деревню. И большинство пленников бы погибало в вашем Лагере, потому что Денис Воронов не разорвался бы, чтобы допросить всех. И ещё много-много таких же замечательных вещей! Вы недооцениваете свой вклад в цивилизованность этой войны.

      – Я… – Он растерялся. – Спасибо. Я никогда… Хм. Мне стало значительно легче. Вы, похоже, много думали на эту тему.

      – Да, думала. Я много в этой жизни думаю.

      Арсений тихо рассмеялся, глядя в голубые глаза собеседницы и поглаживая её руку, сжимающую его вторую руку. Она смотрела на него в ответ неуверенно.

      Подошедший официант вывел их из гипноза, в который они ввели друг друга. Смутившись, они расцепили руки и взяли меню. Изабелла хотела по обыкновению заказать десерт и кофе, но мужчина настоял на нормальном заказе.

      – Слишком много сегодня народу, – объяснил он. – Нас выгонят, ежели не закажем что-то стоящее. Плачу я, и ни слова больше.

      Женщина как раз открыла рот, чтобы обговорить этот вопрос, но не успела. Гордо выпрямившись, она недовольно заявила:

      – Я уже давно отвечаю за себя сама и не люблю, когда мной командуют.

      – А я командую? – Улыбка Арсения была озорной. – Я даже не пытался ещё.

      – Ах, вот как! – воскликнула весело Белла, растаяв от его улыбки.

      – Да, когда попытаюсь, вы поймёте, – кивнул он, забавляясь. – Вы просто оскорбляете меня, собираясь платить за себя. Вам должно быть совестно.

      Она, не выдержав,