Книга искушений. Виталий Листраткин

швырнет его с шестнадцатого этажа вниз… И все, хана Вселенной.

      – Ладно. Хорош базарить – дело ждет.

      Но молчал доходяга недолго. Через несколько минут опять побеспокоил своего патрона.

      – Слушай, Гвоздь… Тут у него какой-то тонкий шланг…

      – Какой шланг?

      – Не знаю… Под рукав идет…

      – Так выдерни его, если мешает… – огрызнулся Гвоздь. – Тупой что ли?

      Дылда замолчал, выдернул пластмассовую трубку и содрал массивный золотой браслет с руки покойника. А с другой руки снял настоящий «Ролекс», с пальца – перстень, с шеи – красивую золотую цепь. Из карманов пиджака вытащил пачки долларов.

      Обобрав мертвеца, перебрался к бару. Взял из зеркальной стойки бутылку «Джонни Уолкер». Посмотрел на свет. Мутно-красная жидкость сквозь стекло обещала забвение. Достал из бара два хрустальных бокала и весело предложил:

      – Спрыснем дельце?

      Гвоздь неожиданно согласился. Археолог мигом открутил золотистую башку «Уолкеру» и плеснул каждому по сто грамм. Не чокаясь, гробокопатели опрокинули напиток внутрь. Спиртное приятно обожгло горло и уверенно опустилось в желудок. Захорошело…

      – Вот за что люблю «Уолкер» из всех сортов виски – самогонкой не шибает, – удовлетворенно произнес дылда. – Поверь, друг, очень неловко приобрести бутыль импортного пойла за полтора косаря, чтобы потом морщиться от омерзительного вкуса. А морщиться надо – организм требует.

      – Ты-то откуда знаешь? – вместо закуски Гвоздь прикурил сигарету.

      – Хм… Откуда… – поддатый Археолог всегда становился уверенным и разговорчивым. – Ты думаешь, я всегда занимался тем, что грабил чужие могилы? Я когда-то считался ведущим сотрудником нашего института… Шел на докторскую, ежедневно долбался с ней с восьми до восьми. Выходные? У меня их не было. И каждый день похож на другой. Но цель стоило того: тема диссертации была, без ложной скромности, просто гениальная! Грамотно ее раскрыть – и не то, что степень доктора наук, государственная премия была бы в кармане, однозначно! Этот труд автоматически причислил бы меня к рангу маститых ученых, а то и академиков. В общем, я работал как сволочь. Иногда даже думаю, что впал в грех Гордыни, полагая себя самым гениальным и удачливым среди прочих ученых, когда кажется, что ты круче всех и так будет всегда… Возомнил себя Богом, короче. Знаешь, как это бывает?

      Лучшее лекарство

      Гордыня (лат. superbia) – самый тяжкий смертный грех. Обуянный высокомерием грешник кичится своими качествами перед Богом, забывая, что получил их от Него.

      На обочине московской дороги стоял мужчина с поднятой рукой. Внешне он, одетый в вельветовую кепку, потёртые джинсы и драповое пальто, выглядел Гостем. Глаза безнадежно смотрели сквозь толстые линзы очков на проезжающие автомобили. Неожиданно рядом с ним резко тормознула старая черная «Волга» с шашечками на ржавых бортах. Из окна высунулся Таксист, и с непонятной обидой спросил: