Капля крови и море любви. Ясмина Сапфир

к утру я привыкла к тому, как резко и быстро меняла тему Хейла.

      Только что она объясняла – в чем сложность чтения лемов, и вдруг вспоминала про Тала. Жаловалась, какой он мстительный, предупреждала, что с королем велфов нужно ухо держать востро.

      Честно говоря, меня больше настораживала сама полукровка.

      Было в ней что-то неуловимо неискреннее.

      И даже не только и не столько в словах. В жестах, в оценках окружающих, во взгляде, в который я проваливалась, как в черную дыру.

      Впрочем, этой ночью мне было не до Хейлы и ее странностей.

      Все силы и внимание уходили на попытки управлять даром – то удачные, то не слишком.

      Самым сложным оказалось вникать в чувства и мысли велфов. Безразличные и холодные рассуждения я еще перехватывала, понимала, а вот эмоциональные… Они просто захлестывали, как штормовые волны – одна за другой, не давая передышки, не позволяя выдохнуть. И пока не то чтобы расшифровать послание, даже немного осмыслить его не получалось. Я задыхалась, голова раскалывалась, все тело ныло, болело, горело, а порой его и вовсе словно рвали на части…

      А чего стоило блокировать такие «послания» велфов!

      Чудилось, на это уходит вся жизненная энергия. И еще минут пять ноги дрожали от слабости, а внутренности будто разрывала пустота.

      К людям и котам я подключалась без усилий. Читала легко и обрывала связь тоже.

      С лемами дела обстояли похуже. Я легко выделяла чувства и мысли каждого, отрезала тоже. Но вот с пониманием возникли серьезные трудности.

      Лемы думали совсем не по-человечески, если можно так выразиться.

      Как выяснилось, в голове людей и остальных рас вначале рождался образ, и в то же мгновение переводился в слова. Проще всего было перехватить именно его, потому что выражал свои мысли каждый по-своему. Одна и та же реплика могла отражать совершенно разные мнения, впечатления, сведения. Все зависело от интонации, а вот ее уловить у меня не выходило совершенно. Хейла утешила, что это наживное и посоветовала временно сосредоточиться на картинках.

      Вскоре у меня начало получаться.

      С людьми и котами выходило все лучше и лучше. Только не с лемами и велфами. Лемов я решительно не понимала. В их мозгу роились неведомые образы, не похожие ни на что знакомое, более-менее понятное.

      Велфы, как бы ни старалась, продолжали сбивать с ног сильными эмоциями, и в такие моменты я даже свои мысли и чувства узнавала с трудом.

      Лучше всего получалось ставить блок. Через пару часов тренировок я создавала его почти на автомате, за считанные секунды.

      И все же Хейла осталась довольна своей работой.

      Когда за окнами забрезжил рассвет, и розовые кляксы растеклись по далеким облакам у горизонта, она похлопала меня по плечу и произнесла:

      – Что ж. Ты отлично справляешься. Получше многих. Отдохни. Продолжим завтра, с самого открытия бара.

      И не я успела ответить, как Хейла ловко спрыгнула с табуретки и, не прощаясь, по-английски