На краю одиночества. Карина Демина

чтобы дипломированный целитель, матушка была категорически против…

      – Почему?

      – Потому что это ниже нашего достоинства, работать в какой-то там лечебнице. Что люди скажут?

      Она передразнила холодный тон матери, и Алексей фыркнул.

      – Но кое-что умею… вот ты знаешь, что у тебя язва?

      – Сейчас даже не одна.

      – Ага… и вот сердце в отвратительном состоянии… нервная система…

      Алексей попытался вывернуться, но ему не позволили.

      – От меня еще никто не уходил, – сказала Ольга. – Стало быть, получается, что все умерли?

      – Да.

      – И темных почти не осталось?

      – Да.

      – И поэтому школа нужна?

      – И поэтому тоже. Только теперь нас боятся. Не скажу, что вовсе безосновательно, но… Многие умения утрачены, знания, семейные книги остались, но в них будет едва ли половина. Если оставить, как оно есть, то через пару десятков лет останутся лишь стихийные самоучки, а это неправильно.

      Анна пошевелила пальцами ноги. Послушались.

      Она осторожно провела ладонью по голени, пытаясь понять, насколько окаменела мышца. Кажется, все не так и плохо.

      Определенно неплохо.

      – Вместе с тем многие, кто помнит эту волну безумия, кого она задела, просто боятся брать учеников. Среди темных полно тех, кто думает, как простые люди, что, если темных не останется, всем будет лучше.

      – Но ты не уверен? – Пальцы Ольги едва касались висков, но меж тем Анна видела тонкие нити света, уходящие в сгорбленную фигуру мастера.

      И нет никакого противостояния. Тьма не мешает свету. А он не препятствует тьме, позволяя лечить истерзанное тело. Тьме ведь тоже нужно воплощение.

      – Нет. Ничто не уходит бесследно. И проклятия останутся, и твари. И думаю, что-то иное. Она ведь не исчезнет, она преобразуется, и как знать во что. Поэтому мы с Глебом и решили. Сначала небольшая школа, а там, быть может, получится если не вернуть, как оно все было до войны, но хотя бы сдвинуть.

      – Получится, – уверенно сказала Ольга. И руки соскользнули ему на шею.

      Алексей наклонился.

      – Если куртку снимешь, мне будет легче.

      Он молча стянул.

      – Вот так… знаешь, не все рубцы зажили.

      – Не трогай.

      – Я могу…

      – Это печати. Они сами закроются, просто не трогай, – он не приказал, попросил, и Ольга убрала руки. Вздохнула и сказала:

      – У меня есть деньги.

      – Деньги и у меня есть. Единственное, в чем у нас никогда не было недостатка, так это деньги. Их хватит на десяток школ. Беда в том, что учить в них некому. Да и это не первый город, в котором мы пытаемся зацепиться. Из предыдущих нас мило выпроваживали. Здесь, кажется, на вилы поднимут…

      Он растянулся на траве, сунул руки под голову и закрыл глаза.

      – Может, – тихо спросила Анна, – вам в дом пройти?

      – Зачем?

      – Спать в саду неудобно.

      – Это вы просто на погосте никогда не ночевали. – Алексей широко зевнул. – А здесь хорошо