Дочь для волка. Ханна Уиттен

– и улыбалась, истекая кровью.

      Рэд сжала плащ в руках, ощутив пальцами грубое плетение ткани. Теми же осторожными движениями, какими она снимала его, Рэд свернула его так, чтобы скрыть самые большие прорехи, и убрала плащ в шкаф.

      Интерлюдия I

      Валлейда

      На своем пути к Святилищу Нив не встретила в садах ни одной жрицы. Она ожидала, что ей придется пробиваться сквозь толпу лицемерок в белых балахонах, с нетерпением ожидающих, что жертва наконец оказалась не напрасной и что она вернет им их богов. Нив знала, что официально всенощная служба на случай возвращения Пяти Королей начинается в полночь, так что время у нее еще было, но отсутствие людей в садах сильно удивило ее.

      Пальцы она скрючила так, что они стали больше похожи на когти. Нив так сильно стиснула челюсти, что чуть не прокусила себе губу. Если так подумать, хорошо, что ей никто не попался по дороге. Она могла сделать что-нибудь неподобающее своему высокому званию Первой Дочери. Нив почти бесшумно скользила по вымощенным булыжником дорожкам, ее темное платье, казалось, поглощает лунный свет. На церемонии прощания с сестрой она была в другом, с обильной отделкой. Но тоже траурно-черном. Нив не знала, когда теперь сможет заставить себя носить другие цвета.

      По правде говоря, принцесса не знала, зачем явилась сюда. Она была не из тех людей, кто способен найти утешение в молитве – хотя в свое время и пыталась. Да, после того как ей стукнуло шестнадцать и с Рэд случилось то, что случилось. Нив ударилась в религию, в надежде, что это снизит беспощадную остроту ее мыслей и они не будут терзать ее или хотя бы будут терзать не так сильно. Но недели через две поняла, что ей это не помогает. Ее сестра была пешкой, фигурой, которую нужно было передвинуть, – пошлите ее в Диколесье, и, возможно, на этот раз Пять Королей вернутся. Или, по крайней мере, чудовища из легенд так и останутся там. Ни Рэд, ни Нив ничего не могли сделать, чтобы изменить ситуацию. Возможно, если бы Нив удалось уверовать, это в какой-то мере послужило бы утешением. Бальзамом на душу, раздавленную жестокой неизбежностью.

      Но Нив не нашла утешения. Святилище оказалось всего лишь помещением с каменными стенами. Там было много свечей и ветвей. Но ни искупления, ни успокоения там не было.

      А какими глазами Рэд смотрела на нее в те две недели, когда Нив пыталась уверовать. Словно бы Нив собственными руками копала сестре могилу.

      И сегодня, когда Нив шла к Святилищу, надев траурные одежды, она уже знала, что все это бессмысленно. Сколько бы свечей она ни зажгла, какие бы молитвы она ни прочла – им не заполнить пустоту, что грызла ее изнутри. Пустоту, оставшуюся в душе в том месте, которое раньше занимала Рэд. Но горе было как камешек в туфельке – он чувствуется сильнее, когда стоишь на месте. В конце концов, в Святилище хотя бы можно было спрятаться от любопытных глаз и дать волю слезам.

      Нив почти миновала увитую зеленью беседку, прячущуюся позади каменного здания, укрытую в его тени. Девушка внезапно остановилась, глаза ее расширились