Любви все роботы покорны (сборник). Святослав Логинов

это сделал бы сам Яромир.

      – Туда, – попыталась вывернуться Данка.

      – Нет.

      – Да.

      – Ты… – Заур, похоже, искал повод запретить, а вот Яр бы на его месте не церемонился, – почему раньше, чем планировала, со стены спустилась?

      Девчонка замялась:

      – Палец поранила.

      – Вот! Теперь думаешь на одной руке идти? И тоже без кокона, наверное? На нестабильный склон?

      Данка повесила нос. Поделом.

      – Оставайся – тут тоже есть чем заняться. – Заур похлопал девчонку по руке. – И своему найди дело какое-нибудь.

      – Он – не мой! – насупилась Данка.

      Оба «бумеранга» спасов поднялись с плато и начали, как колибри возле цветков Ирий-сада, зависать напротив участков стены, потом и вовсе скрылись из виду. Яромир подошел к Данке. Она помогала медику с одним из пострадавших – распухшая ступня, вывернутая под неестественным углом, кровь, раны с торчащими щепками кости. Смотреть на это было неприятно, даже противно. А девчонка управлялась ловко, не брезгуя пачкать руки, видно – имела опыт.

      Понятно, откуда шрамы и у нее самой.

      – Тоже без страховки ходишь?

      – Ну, – не стала отрицать Данка.

      – И падала?

      Яр вдруг испытал странное щемящее чувство – какую-то трепетную жалость, – вдруг захотелось обнять эту суицидную дурочку, увести подальше от жестоких гор. Ей же на благо.

      – Падала. Ломалась. Штрафы платила. Лечение за свой счет – все как положено. Какие претензии? – Данка отодвинула запястьем челку со лба, посмотрела вызывающе.

      – Бред, – вздохнул он. – Вы сумасшедшие.

      – Свободные. По-настоящему. Это у вас там, – кивнула девчонка на север, – все понарошку. Полез, упал, перезарядил кокон, снова полез. Как в виртуальной цацке. Вы разучились ценить жизнь.

      Что ты знаешь о жизни, девочка? Сколько тебе лет? Двадцать – двадцать пять? Это у самого Яра трудно определить возраст – ограничение кислорода, в числе прочего, замедляет старение. Нет, дорогая, жизнь – это святое, в двадцать лет этого не понять.

      Будь иначе – не было бы в регионе станции Ирия. Пускай бы резали друг другу глотки, сидели по башням, как тысячу лет назад. Носа боялись высунуть – как этот Вадим, про которого разглагольствовал зарвавшийся спас. Надо будет, кстати, поинтересоваться в архивах – что за человек. Из Ирия никто не уходит по своей воле.

      Странный способ оценить жизнь – угробив ее под лавиной.

      Бледный стонущий альпинист с распотрошенной голенью, на взгляд Яромира, наглядным образом демонстрировал его правоту:

      – Вот цена всего вашего сумасбродства!

      – Нет, это как раз результат вашего! – выпалила девчонка, обвинительно ткнув перебинтованным пальцем.

      – Откуда я мог знать, что вы тут – клуб самоубийц? – огрызнулся Яр.

      Данка замерла напротив, задрав подбородок и стискивая кулаки.

      – Увела бы, в самом деле, ты его отсюда, – вдруг отозвался медик, все еще занятый раненым. –