На крыльях миражей. Валерий Столыпин

странным?

      Спасибо тебе, Лёлька!

      удивляясь неистовой страсти двуногих растений,

      что пришли в этот лес – и расстаться почти не смогли.

      Ты, забудешь, любимый. И только останутся тени.

      Две счастливые тени – у самого края земли.

      Наталья Крофтс

      Удивительный был год, неповторимый на сюрпризы и подарки.

      Я воспринимал происходящие одно за другим замечательные события как праздник, ассоциируя их почему-то с началом взрослой жизни.

      Какая глупость – считать, что семнадцать лет, это начало самостоятельности. Хотя, в деталях моя жизнь значительно изменилась.

      На школьном выпускном балу я впервые танцевал с девушкой, голова которой покоилась на моём плече. Это была прехорошенькая смуглая глазастая малышка с каштановыми волосами, Верочка Сметанина, в сторону которой я целый год даже глядеть стеснялся, настолько сильно она меня смущала.

      Руки мои едва дотрагивались до её крошечной талии, но этого прикосновения было достаточно, чтобы свести с ума.

      Пунцовые щёки и дрожь в мышцах были свидетелями тому, что я чувствовал. Это было не просто чудо – колдовство, магия.

      Музыка закончилась, а мы всё топтались, не в силах разорвать магнетизм единения.

      Возможно, это были лишь мои ощущения, не знаю.

      Верочка щекотала мою щёку и ухо кудряшками, отчего по всему телу разливалась блаженная истома и сладостный трепет.

      Мы молчали.

      Я был беспредельно счастлив.

      Кажется, это был самый короткий вечер в моей жизни.

      Проводить Верочку мне не удалось – за ней к полуночи пришёл папа. Он смерил меня странным взглядом, взял девушку за руку и увёл.

      Больше мы с ней не виделись. Видимо линия её судьбы была заранее распланирована строгим родителем на годы вперёд.

      Верочкин взгляд, сладостное ощущение причастности к тайне, волшебная сила, исходящая от прикосновений навсегда отпечатались в моей памяти как начало начал.

      Я страдал, писал запоем стихи, неожиданно влюбился в одиночество, страстно желая лишь одного –  встретиться с Верочкой, объясниться.

      Я не поехал поступать в институт, хотя до этого момента жил мечтой о профессии биолога и путешественника. Единственный танец с красавицей Верочкой основательно приземлил меня, лишив жизненных сил.

      Потом был техникум.

      Особенного желания учиться не было, но предметы и практические занятия давались легко. В свободное время я уходил на охоту и рыбалку, старался отвлечься, чтобы не думать о Верочке.

      Тогда я уже знал, что никакого продолжения у нас не будет. Верочке было отправлено письмо с тщательно выверенными признаниями, в котором душевное состояние и чаяния были вывернуты наизнанку.

      Ответ вызвал у меня шок.

      Верочка запретила писать и даже вспоминать, в том числе о выпускном балу и волшебном танце.

      Я был молод. Время лечит.

      Постепенно из памяти начали стираться оттенки эмоций. Верочка перестала являться в грёзах