Первый ученик. Аня Сокол

и городок постепенно рос и расширялся, правда, не такими темпами, как кладбище.

      Машина въехала на территорию Вороховки с юга. Погост не огораживали. Сумасшедшие, решившие поиграть с призраками, сбегают из больниц не так часто и, как правило, долго не живут. Рыжая песчаная грунтовка закончилась. Впереди расстилались холмистые поля памятных знаков, плит, крестов, статуй и даже кое-где склепов. Водитель заглушил мотор и выключил фары. Глаза медленно привыкали к темноте. Никто не кинулся на автомобиль: ни мертвые, ни живые.

      – Вперед, – командовал Шрам.

      Бритый детина открыл багажник, о землю ударились две лопаты и массивный фонарь на изогнутой ручке.

      – Осквернение захоронения – до пяти лет, – проинформировал мужчин Макс.

      – Мелковато для нас, – Тилиф обернулся к водителю.

      Тот повторил на бис свое «гы-гы» и взял лопату. Грош подхватил вторую и фонарь. Шрам указал направление, в луч света попали памятники, огороженные коваными заборами и уходящая в темноту тропинка.

      – Самое время посвятить меня в детали, – сказал Грош.

      – Мне нужно вскрыть могилу, – ответил идущий первым Тилиф, мужчина сменил деловой костюм на спортивные штаны и темную ветровку.

      – Я понял. Чья могила? Чей хвост? Есть ли привязка?

      – Много вопросов, – буркнул позади водитель.

      – Малой молод и любопытен, – ответил Шрам, – но не глуп. Заметь, он не спрашивает о причинах.

      – Если призрак привязан, заперт в прямоугольнике могилы, я могу преспокойно подождать вас в машине.

      Раимов развернулся к Грошу, вынуждая парня остановиться.

      – Поясни.

      Макс почувствовал, как сзади к нему вплотную подошел водитель.

      – Если блуждающий заперт, я не смогу пересечь границу захоронения. В противном случае, вернувшийся может перетянуть меня на ту строну, в свой мир. В результате, вам придется отмахиваться лопатами уже от меня.

      – Что-то я не понял, – нахмурился Шрам. – Вы вроде в хранилище каждый день с кубами играетесь. И все пока в этом мире.

      – Поместите могилу в герметичный куб, цилиндр, шар, и я сыграю им в футбол. Мы с ними работаем, но никогда не лезем внутрь, пока прах активен, пока привязка воняет, как дохлая рыба. Представьте себе комнату, наполненную газом, вы войдете туда? – тот, кого мужчина назвал Лбом, хрюкнул. – Так понятнее?

      – Более чем, – Тилиф развернулся и снова пошел вперед. – И так со всеми? Никто не может ступить на могилу, если к ней привязан призрак?

      – Почему, любой может ступить. Может даже станцевать и спеть. Пока не начнет разорять захоронение, он для призрака не интересен. Никто не интересен, кроме псионника. Если тигр заперт в клетке, охотнику лучше туда не заходить, – парень вдруг запнулся, оглянулся, всмотрелся во тьму.

      – Я не понял, – проворчал Лоб. – Есть призрак, есть могила?

      – И есть люди, которым он мстит, – пояснил Грош, оторачиваясь от водителя и возобновляя движение. – Например, за отдавленную в транспорте ногу. Такой