Мрак. Юрий Никитин

Змей Горыныч. Додон лежал лицом вниз, всхлипывал. Зализняк со стоном перевернулся.

      – С такой жизнью не дожить до старости, – прошептал он, хватая широко распахнутым ртом воздух. – Точно не дожить…

      – Зачем тебе старость? – удивился Мрак.

      – Старость – самая лучшая пора, – ответил Зализняк замученным голосом, но с великим убеждением. – Старость – это мудрость, уважение младших… А это значит – от всех. Тебе дают самое теплое место, самый мягкий хлеб, спрашивают уважительно: не дует ли, добро ли почивалось… Тебя слушают, раскрыв рты, потому что ты уже побывал ими – и младенцем, и отроком, и зрелым мужем, а им еще предстоит все. Ты все знаешь наперед, можешь предостеречь, указать ямы, через которые прошел, кивнуть на частокол, где портки рвал…

      – Наверное, – протянул Мрак задумчиво. Губы его дрогнули в горькой усмешке. – Наверное, это здорово бы… Но ведьма предрекла моим родителям, что я не доживу до старости. Подумаешь, удивила! При такой жизни!

      Зализняк с трудом отдышался, но лицо все еще было страдальческое, с темными разводами под глазами. Хмуро повел в сторону Мрака налитыми кровью глазами:

      – А что значит, что тебе жить лишь до первого снега?

      – Меньше, – поправил Мрак. – Сказано, что снега уже не увижу. Это значит, что помереть могу прямо сейчас.

      Зализняк встревожился:

      – Не вздумай! Мне одному тащить этого кабана?.. Уж побарахтайся. Впрочем, от судьбы не уйти. Ты, как я вижу, не больно убиваешься?

      Мрак помолчал. Солнце уже висело над краем земли, и его лицо в багровом свете выглядело зловещим и печальным.

      – Рождают нас, – ответил он нехотя, – нашего согласия не спрашивая. Не спрашивая, где, у кого, в какой семье, у знатных или простолюдинов нам желательно появиться на свет. Но чтобы исправить эту неправду, а это великая кривда, Род и дал нам свободу умереть так, как захотим.

      – Ну… – протянул Зализняк озадаченно, – он дал не так уж и много.

      – Мрут все. От смерти не уйти, не откупиться. Но мрут по-разному. Один в плаче, другой – смеясь, за одним жалеют родные, а то и все село, а за другим и жаба не кумкнет. Или даже вздохнут с облегчением. С появлением на свет ничего не поделаешь, но уйти человек должен стремиться по-людски. Достойно. Красиво. Гордо. Времени на подготовку хватает: вся жизнь.

      Помолчали, быстро копили силы. Зализняк сказал со вздохом:

      – Вижу, ты это обдумывал долго.

      – Не зря.

      – Нет, правда. Как говоришь: эка невидаль родиться, но дай нам Род достойно умереть?

      – Точно, Зализняк. Но что будем делать с этим боровом?

      Зализняк тоже посмотрел на заходящее солнце:

      – Надо бы прикончить…

      Додон взмолился:

      – Не убивай. Что хочешь возьми. Хочешь, воеводой сделаю?

      Зализняк отмахнулся:

      – Да знаю я твое слово. Наслышан. Тут же велишь зарезать… Просто я уже убил сегодня троих. И так по колено в крови. Что будем делать с ним, Мрак? Может, в самом деле удивим белый свет? Возьмем и отпустим?

      – Да черт с ним, – согласился Мрак. – Сгинем так сгинем!.. Мне,