Мрак. Юрий Никитин

так низко, что почти задевала верхушки деревьев. Между тучей и оранжевой землей стоял серый занавес, из которого доносился неумолчный шорох, будто сто тысяч раков пытались выбраться из ведра на волю.

      Зализняк повернул к Мраку измученное, залитое потом лицо:

      – Повезло!

      – Что? – не понял Мрак.

      – Повезло! – заорал Зализняк. – Ливень!

      Над землей стояло облако желтой пыли, взбитое тяжелыми струями. Туча двигалась быстро, пыль оседала под массой воды, но впереди все время бежало это пыльное облако, догоняло беглецов, Мрак чувствовал свежее дыхание. Гром гремел все громче, оглушительнее, от молнии на земле отпечатывались огненные зигзаги, а в глазах сразу темнело.

      Додон хрипел, задыхался. Последнюю сотню шагов его волочили, как мешок с тряпьем. Зализняк наконец приложил лезвие к белому горлу тцаря:

      – Все! Не пойдешь – зарежем здесь.

      – Не мо…гу, – прохрипел Додон.

      – Тогда умри, – ответил Зализняк так же хрипло. Его лицо было серой маской из пота и толстого слоя пыли. Глаза блестели, как у безумного.

      Кожа прорвалась под острым лезвием, красная струйка потекла на грудь. Додон с усилием поднялся:

      – Иду… будьте прокляты…

      Лай собак слышался все сильнее. Мрак увидел сквозь редеющее пыльное облако силуэты двух собак, за ними маячили люди, но тут на головы и плечи рухнул целый водопад. Ледяные струи, тяжелые, будто из тучи обрушилось все море, пригибали к земле, забивали дыхание, топили, вбивали в землю. Мрак слышал, как ругался Зализняк, всхлипывал в страхе Додон, его тащили, как мокрый мешок. Над головой тяжелый грохот сменился страшным сухим треском, будто гигантские руки ломали лес прямо над головами.

      Потом этот треск стал оглушающим. Впереди блеснул огонь, ослепляющий и страшный, в лицо пахнуло странно свежим воздухом. Ослепленный Мрак сделал еще несколько шагов, Додона волочили, как труп, Зализняк вскрикнул, указал кивком на яму впереди.

      Оттуда поднимался дым пополам с паром, но дым быстро исчез, тугие струи залили яму, видно, как вода кипит, бурлит, остужая раненную молнией землю.

      – Как думаешь, – тонкий голос Зализняка чудом проскакивал в щели страшного грохота, – в кого из нас попадет?

      – Если бог не косорукий, – ответил Мрак злобно, – то поцелит в середку.

      Додон застонал и попробовал перебирать ногами. Зализняк ухватил другой рукой и за ворот, потащил, как тушу забитой козы.

      – Теперь верю, – прокричал он сипло, – что оторвемся!

      – Побоятся задницы намочить? Мы ж не кур накрали – тцаря тащим!

      Зализняк все же услышал или догадался, заорал:

      – Это не артанцы, что за честь в огонь и ливень! И не славы, что верны вождю до последней капли крови. Здесь куявы!

      – Ну и что?

      – Нарядное платье берегут, а не какую-то непонятную честь, дурень.

      Мрак не поверил, таких людей на свете нет, чтобы тряпки ценили выше чести. Не поверил, и когда в самом деле прекратилось злое тявканье, перестали мелькать тени догоняющих. Просто