Рожденная водой. Рейчел Уорд

закручиваю крышку и вожу бутылкой по лбу и затылку. Вытираю ее о юбку и снова пытаюсь вернуть Милтону, но он пожимает плечами.

      – Оставь себе, пожалуйста. Пригодится.

      – Спасибо.

      Милтон улыбается и протягивает руку, помогая встать. Я не тороплюсь подниматься. Он это замечает, и его улыбка меркнет, он уже собирается убрать руку, когда я протягиваю свою. От бутылки наши ладони стали холодными и влажными. Они соединяются со странным звуком, похожим на громкое детское пуканье. Мы хохочем, потом смущенно замолкаем. Милтон помогает мне встать. Мы быстро расцепляем руки и вытираем их: он о брюки, я – о юбку. Чувствую себя неуклюжей. Не хочу, чтобы он счел меня неблагодарной. Еще, чего доброго, подумает, что вместе с влагой я стираю с ладони и его прикосновение.

      – Спасибо, – улыбаюсь я. – Твоя вода меня просто спасла.

      – Всегда рад помочь, – отвечает Милтон.

      Смотрю на часы. Пять минут четвертого. От моих двадцати минут почти ничего не осталось.

      Мы идем рядом. Уже не помню, когда в последний раз так ходили. Наверное, в детстве. Мне немного стыдно. Спрашивается, почему я сторонюсь этого парня? Пусть он зануда и растяпа, но в нем нет ни грубости, ни агрессии. Неплохой, в общем-то, мальчишка.

      – Если появятся странные ощущения, остановись.

      – Все хорошо. Я и в классе нормально себя чувствовала. Это просто… просто…

      – Массовая истерия, – подсказывает он.

      – Что?

      – Симптомы похожи. Такое бывает в местах большого скопления людей: в школах, в церквях, на фабриках. Стоит кому-нибудь упасть в обморок, и рядом все тоже начинают грохаться. Очень часто этому подвержены девочки-подростки… – Поймав мой угрюмый взгляд, Милтон осекается.

      – Ты хочешь сказать, что я истеричка?

      – Я этого не говорил. Просто назвал вероятную причину обмороков в твоем классе.

      – Значит, я истеричная девчонка-подросток?

      – Я тебя ни в чем не обвиняю. Такие явления… Они иногда случаются. Это научный термин. В нем нет ничего оскорбительного. Просто…

      – Довольно, Милтон! Я думала, ты воспитанный парень.

      – Вроде да.

      – Нет. В тебе ни капли тактичности. Ты считаешь меня истеричной девчонкой-подростком!

      Мой голос – все пронзительнее. Я действительно веду себя как малолетняя истеричка, но я вошла в раж и не могу остановиться.

      – Тебя там не было. Ты не знаешь, как все происходило. Ты вообще ничего не знаешь, Милтон! – Я замолкаю, видя, как понуро опустились его плечи, да и голова тоже. Я его обидела. – Извини, – прошу я. – Давай больше не будем об этом. Спасибо за воду. Она мне помогла, и теперь я прекрасно дойду одна.

      Он еще ниже опускает голову.

      – Хорошо, – бормочет Милтон. – Пока.

      Он останавливается посреди тротуара. Я иду дальше. Такое чувство, будто я сшибла щенка. Он поранился, а я бросаю его истекать кровью. Но вернуться я уже не могу. Мне надо домой.

      Дойдя до Мортимер-стрит, я оборачиваюсь. Милтон бредет в двадцати шагах от меня. Заметив мой взгляд, он тут же