Русский город Севастополь. Сергей Анатольевич Шаповалов

пришёл весь израненный.

      – Понятное дело! А Аркадий Петрович как?

      – Здоров, батюшка, слава Богу.

      – Ох, помню, мы с ним в молодости куролесили! – весело сказал Меньшиков. – Но, об этом – молчок! Что было, то было. Всё преподаёт?

      – Нынче узнал, что английская эскадра угрожает Кронштадту, так пошёл в Адмиралтейство и требовал определить его в армию.

      – Ну, и определили?

      – Нет. Годы уже не те. Отказали. Он расстроился.

      – Годы! У меня тоже – годы. А отдыхать не дают. Но я вас не для семейной беседы позвал. – Он пристально и холодно посмотрел Александру прямо в глаза. – Прежде чем кое-что спрошу, хотел бы предупредить: наш разговор должен остаться в тайне.

      – Как прикажете! – с готовностью ответил Александр.

      – Пашка, крестник мой, зачем сюда приехал? Почему отец его при себе не оставил?

      – Попробуй его оставь, – усмехнулся Александр. – Он кого угодно уговорит. С отцом такой долгий спор был! Маменька столько слёз пролила, – а он на своём настоял.

      – Настырный? – усмехнулся Меньшиков.

      – Настырный и хитрый, – поправил Александр. – Вы же знаете, мы с Виктором прямые, твёрдые, но послушные, а Павел – лиса, да и только! А коль что задумал – непременно добьётся.

      – Он мне сказал, что окончил инженерные курсы с отличием. Немногих я знаю, готовых похвастаться тем же.

      – Способный к наукам, – этого у него не отнять.

      – А языки хорошо знает?

      – Французский – в совершенстве. На английском хорошо говорит. На немецком слабо, но беседу сможет поддержать.

      – Меня интересует татарский.

      – Уж на нём он изъясняется, как на родном. Пашка – любимчик деда Аслана. У самого деда детей не было, так он вечно с Пашкой нянчился. Всё на руках его носил. Однажды Павел капризничал на уроке. Гувернёр рассерчал и линейкой его слегка стукнул. Дед Аслан увидел, чуть не прирезал месье.

      – Это хорошо, – задумчиво произнёс Меньшиков. – Хитрый, говоришь? Понимаете, Александр, мне нужен сообразительный малый, готовый в пекло с головой, но чтобы выйти оттуда целым. И чтобы язык держал за зубами. Павел способен на такое?

      – Его как-то чуть из училища не выгнали. Сокурсники набедокурили, а он их прикрыл.

      – И что же произошло?

      – В самовольное ушли, да с кем-то подрались на улице. А Павел в дежурстве тогда был, всю вину на себя взял. Как его не допрашивали – никого не выдал. Хорошо, виновные потом сами признались.

      – Спасибо. Можете идти, мичман Кречен, – отпустил его Меньшиков. – Отцу напишите: постараюсь приглядеть за Павлом.

      ***

      Подполковник Тотлебен в лёгком полевом сюртуке быстро шагал по каменистой тропинке. Справа плескалось море. Слева белел город. Солнце пекло несносно. Тотлебен часто снимал фуражку и утирал лоб платком. За ним еле поспевал Павел с мерной рейкой на плече и альбомом картографа. Последним тащился поручик Жернов с треножным штативом.

      Тотлебен резко остановился, оглядел