Возвращение Орла. Владимир Алексеевич Фадеев

и контора им интересуется, странно только, что в связи с колхозом… Что-то вроде ревности даже засвербило в груди, чуть было не позавидовал: им вот, Гарковым, контора не интересуется. Уф-ф… Дурит контора, не знает за что хвататься, хватается за воздух.

      Или?..

      «Сволочь Орликов… ещё улыбается идёт!»

      Хотя кто-кто, а партийный босс знал, что лучше провалить производственный план, испытания новой атомной бомбы сорвать, ядерную установку угробить, а то и вовсе… дела тут сплошь секретные, тёмные, задурить голову можно кому угодно… но вот напортачить с отправкой в колхоз – берегись. Абсурд, но факт, самый что ни на есть материальный факт, и кому, как не коммунистам-материалистам с ним считаться. Они считались. Но всё равно – странно…

      – О! Отцы-командиры, заехали-таки на посошок! По писят (пятьдесят)?

      – Помолчал бы, Михаил Васильевич! – Зотов пытался удержать ситуацию в нейтрале.

      – А как же мне, били-мыли, молча вести антиалкогольную пропаганду? По писят, по писят!..

      – Уймись!.. – осадил Орликова начальник, хотя знал, что бесполезно, если уж дошло до «били-мыли».

      – Некогда нам, Миш, – они все были ещё семипалатинскими, могли позволить себе и панибратство, но не на людях же!

      – Некогда? Куда же спешите? Гарвардские миллиарды делить?

      – Что ты мелешь?

      – Ладно, по писят, и никому ничего не скажу, травите, били-мыли, русского человека дальше.

      – Креста на тебе нет! – возмутился парторг, не без труда скрывая внутреннюю удовлетворённость: физиков он, «рабочая косточка», не любил и всякое их падение было ему бальзамом: как всякий карьерист, особенно партийный, достигший потолка и поэтому уже исчерпавший возможности испытывать удовольствия от собственного роста, он испытывал удовольствие от падения ближних, особенно этих высокомерных ядерщиков-атомщиков. – всё же в сравнении. Радовался: вот вы у меня где! Ядерщики? А ну-ка в колхоз, стройся!

      – Воистину нет – я же не крещёный. А на тебе, били-мыли, выходит, есть?

      «Только убить!»

      «Убить, убить!» – и мимо Орла к сидящему под дубом Тимофеичу.

      – Все в сборе?

      – Почти.

      Зотов оглядел «колхозников».

      – А где же… – Он сразу выцепил, кого нет, не любил он эту команду, дышат, понимаешь, в спину…

      – Они на своём транспорте…– «Додержись тут!»

      – Ну-ну, – «Влипайте, влипайте, милые!.. Лучше будет, если они с самого начала облажаются, с райкомами-то Гарков выкрутится, завтра, если что, других дошлём, а уж я приму меры…»

      Свободными и сильными управлять может только свободный и сильный, Гаркову и Зотову, мошкам в верховой паутине, нужны были только виноватые. Непьющий председатель общества трезвости – очень для них некомфортный вариант. Полупартийная паства прежнего большого страха, в котором все виноваты и без вины, уже не емлет, к маленькому страху в упряжку нужна вина осязаемая, не