Береги свою любовь! Маленькие секреты большой любви. Николай Дзисяк

как я маленьким приходил сюда с матерью на прогулку и, переполненный радостью и чувством свободы, бегал по траве среди огромных деревьев, которых считал своими друзьями. Сейчас мне казалось, что старый парк также ждал все эти годы встречи со мной, желая открыть мне какую-то тайну, помочь понять что-то, постоянно беспокоившее меня, но ускользавшее от моего внимания.

      Я побродил немного в надеже увидеть что-либо знакомое моей памяти, но все настолько изменилось и стало неузнаваемым, что я загрустил еще больше. Сбросив с влажной от утренней росы скамейки несколько желтых осенних листьев, я сел на нее и стал наблюдать, как постепенно парк начинал наполняться светом. Сначала появились первые робкие лучи проснувшегося солнца. Еще храня утреннюю прохладу, они скользили с вершин деревьев вниз, проникали сквозь листву крон и, опускаясь все ниже и ниже к земле, растворяли утренний туман, запутавшийся в низких кустах. Затем, как будто подчиняясь движениям палочки невидимого дирижера, зазвенел веселый хор птиц, приветствующих восход солнца.

      Я был настолько зачарован борьбой между дневным светом и полумраком ночи, что не сразу услышал медленные и тяжелые шаги, которые должны были принадлежать старому и уставшему человеку. Повернувшись, я увидел старушку, которая не торопясь двигалась по аллее парка в мою сторону, легонько толкая перед собой детскую коляску со сладко спящим младенцем. Добрые глаза старушки внимательно вглядывались в дорогу, по которой она шла, стараясь объехать каждый камешек, чтобы не потревожить сон ребенка. По ее шагам, таким размеренным и осторожным, можно было понять, что ее старым ногам даже это движение давалось нелегко.

      Приблизившись к скамейке, стоявшей напротив, недалеко от меня, она остановила коляску, нашла небольшой камень и подложила его под колесо, чтобы коляска не могла поехать сама. Затем осторожно поправила одеяльце, которым был накрыт ребенок, и медленно опустилась на скамейку, как бы ощущая тяжесть своих прожитых лет, даже не обратив внимания на листья, покрывавшие скамейку.

      В течение некоторого времени старушка сидела неподвижно и не переставая следила за ребенком, прилагая усилия, чтобы не заснуть. Однако глаза не подчинялись ей, и вскоре ее веки с легким дрожанием сомкнулись. Это был ее привычный уход из реального мира в ее собственный мир, где она снова могла видеть себя молодой, красивой и полной сил, в окружении дорогих ей людей. В этом мире она была хозяйкой и могла снова общаться со близкими людьми, с которыми не виделась уже целую вечность и перебирать в памяти давно прошедшие события. Каждое из них сейчас казалось ей особенно важным.

      Эти воспоминания, отполированные временем и ее частым обращением к ним, были ее старыми друзьями, и она всегда чувствовала себя с ними легко и радостно. В предчувствии возможности вновь встретиться с ними, ее глаза закрывались сами, чтобы таким образом не допустить никого постороннего в ее священный и счастливый мир. Этот мир, сейчас такой далекий и желанный, хранил для нее все самое лучшее, что у