Дитя ненависти. Евгения Грозд

двора. Они идут к машине.

      – Стоп, – потребовал я. Пауза. – Это машина Андрея.

      Вячеслав приблизил картинку, вглядываясь.

      – В машине его не видно.

      – Андрей ушёл от нас вчера вечером.

      – Тогда нужна картинка с камер за вчерашний день, – следователь уже перешёл в видеоряд задним числом.

      – Где-то около восьми вечера, – ввернул я.

       Перемотка. Люди, снег, машины. Вереница мелькающих картинок.

      – Вот он!

      Фигура Андрюхи идёт к воротам дома. Вышел за периметр. Закурил. К нему подошёл кто-то. Снова он. Небольшой диалог и… Андрея заслонили, повалили в салон авто, пара резких движений Ягуара – и друг остался в тачке. Дверь салона закрыли, и авто двинулось прочь.

      – Сразить майора? – Вячеслав метал молнии. – Этот сукин сын определённо что-то сделал. Нам лучше поторопиться. Если верить моему чутью, кому-то из них скоро крышка, – опер тут же взялся за телефон.

      ОЛЬГА

      Тахту застелила тряпками, что хранились в углу помещения, лелея надежду, что они не такие грязные. Повторно дала малышке жаропонижающее, поэтому Аня уже чуть живее играла с погремушками.

      Андрей сошёл с лица. Бледность его кожи и сине-чёрные губы пугали меня всё больше и больше. Капли пота градом стекали по его лбу и щекам. Я пыталась отвлечь мужчину, каждый раз сменяя повязку.

      – Тоха найдёт, – еле слышно просипел он. Андрей зачем-то пытался меня успокоить. – В моей тачке GPS-трекер, Оль… Полиция сразу же нас найдёт. А ты – умничка, – он вяло улыбнулся. – Догадалась дать ему подсказку.

      Я слушала его, старалась мягко улыбаться, но в это время усердно молила Бога спасти нас… Спасти его.

      Стальная дверь громыхнула, заставив метнуться к Ане и взять её на руки. Ягуар посмотрел на меня, потом на Андрея. Пнул мужчину по ноге, словно проверяя, издохла ли псина. Раненного перекосило от адской боли.

      – Живой ещё, – протянул с сожалением.

      – Ярослав, – не своим голосом произнесла я.

      От этого имени он встрепенулся, словно ему засадили звонкую пощёчину.

      – Прошу тебя, помоги ему. Не убивай!

      – Тебе что тут, благотворительность? – его лицо скривилось.

      – Ярослав, ради Ани… Я умоляю тебя, ради твоей дочери, – губы задрожали то ли от страха, то ли от гнева.

      Капельки слёз замерли в глазах, но ненависть к этому человеку была сильнее всех чувств.

      – Не неси чушь, – он усмехнулся и потянул руки к ребёнку. – Дай мне дочь.

      Нервы окончательно расшатались, и я с силой оттолкнула его, зашипев:

      – Дочь?!

      Перехватила ребёнка за шкирку, держа, как котёнка.

      – Она – ублюдок, твой ублюдок… А родила я её, чтобы потом убить. Слышишь, мерзавец? Как ты! Помнишь? Убить твоего ребёнка за то, что ты позволил убить моего. Но я этого не сделала, – мне дико захотелось швырнуть в него Аню, как какую-то куклу. – Я сохранила ей жизнь, сволочь. Выходит, для тебя, скотина! Чтобы ты полюбовался на своего выродка! И ты теперь