Утопленница и игрок. Марина Кельберер

Завтра же выпру! Пробкой отсюда вылетишь! Я тебе не…

      А «жиголо» кайфовал.

      Солнце пекло, небеса синели, зелень зеленела, сортирные розы зазывно алели, Маруся бушевала на грядках, катаясь «пончиком» – зашибись! Жизнь на глазах налаживалась. Кроме шуток – реально.

      Леша весело щурился на солнце, с удовольствием продолжая созерцать вздымающуюся над грядками грандиозную Манину «пятую точку» в свисающем по обе стороны цветастом бесконечном сарафане, непримиримо поднятую кверху.

      – Мань, когда урожая ждать? А?

      Убийственный взгляд со стороны грядок.

      – Тебе?!

      В это угрожающе-ироничное «тебе» Маня вложила столько… короче, со всей определенностью дала понять – его дальнейшее присутствие здесь, у нее дома – крайне нежелательно. И в самое ближайшее время она надеется больше не…

      – Я так – вообще… – благодушно заметил Леша, пропустив мимо ушей красноречивый подтекст. – Волнуюсь. Мань…

      Леша, которого сейчас мало интересовали Манины «подтексты», вдруг встал и по-хозяйски огляделся. Он засиделся – его здоровое тело соскучилось без движения и физической нагрузки. Леше смерть как захотелось подразмяться на горячем солнце, в доступном «сельском формате» – топором помахать-поиграть и молотком постучать.

      – Так, Маняш… Сейчас и я рубану по хозяйству. Чего тебе одной надрываться-то? Один огород чего тебе стоит – пластаешься с утра до вечера… Все на тебе. Без мужика в доме плохо – я ж понимаю… – говоря это, Леша подошел к практически развалившемуся косому столику рядом с краном и качнул его легонько – тот еще накренился. – Вот…что за сооружение, а?…

      Леша ушел на веранду за молотком, запримеченным им раньше под старой газетой все на том же покрытом паутиной подоконнике, и гвозди в ржавой банке нашлись тут же неподалеку.

      – Так. Топор… – выйдя на участок, Леша с хитрым видом уставился на Маню. – Где он, кстати? Топор? – Маня выпрямилась и в растерянности на него посмотрела. – А, Мань?

      Леша подождал, помахивая молотком. Маня молчала.

      З-з-з-з-зу… – вдруг как бритвой разрезал воздух мощный сверлящий звук – на соседнем участке взвыла «бензопила» или газонокосилка. Маня моргнула. – У-у-зу-з-з-з…

      – Топор где, спрашиваю? – грозно рявкнул Леша, без усилия перекрывая своим низким голосом чудовищный «зубной» вой газонокосилки.

      – Я…

      – Ладно. Я сейчас… а ты вспомни пока, – снисходительно хмыкнул он, направляясь к алым розам в конец участка.

      С топором вышла дурацкая история.

      Каждую ночь перед сном Маня его выносила, завернув в клеенку, на улицу и прятала за бочкой. Нож-секач забирала с собой в постель. Кухонные ножи тоже прятала на ночь. От греха подальше – как в первую ночь, когда в доме появился «чужой мужик». По утрам Маня незаметно возвращала топор на место – на веранду за веник, и ножи ставила обратно в стеклянную банку к вилкам и ложкам. Дела она это уже почти машинально – по привычке.

      Леша, конечно, давно уже отследил ее нехитрые маневры «по безопасности», но никогда не комментировал.

      А Мане было плевать