Братство охотников за книгами. Рафаэль Жерусальми

запах. Вийон не мог сопротивляться искушению: ему хотелось погладить корешки мягкой свиной или веленевой кожи. Он проник в неф, наугад взял какой-то том, открыл его и, не читая, кончиками пальцев принялся скользить по корешку, словно проводя рукой по уступам водопада. Со страниц на него обрушился поток черных букв. Никакие знаки пунктуации не подавляли эти скомканные строчки и не обуздывали невнятный текст. Франсуа затрепетал от наслаждения. Не так ли слово становится поэзией?

      – Убери от книги свои грязные лапы, нечестивец!

      На пороге стоял злобный карлик и даже подпрыгивал от возмущения. Огромная голова дергалась на искривленном болезненном тельце, словно сломанная погремушка. У него было мертвенно-бледное лицо, а кожа казалась помятой, как плохо высушенное белье.

      – Брат Медар?

      – Я никому не брат!

      Человечек тряс палкой, словно собираясь ударить непрошеного гостя. Франсуа какое-то время разглядывал его без всякого смущения, потом отступил в затемненный угол нефа. Давясь смехом, он пробирался между книжных стеллажей, полки которых прогибались от веса валяющихся в беспорядке томов с массивными застежками, с ремешками, с орнаментами из декоративных гвоздей. Потрясая палкой, карлик бросился за ним в погоню. В глубине нефа, отрезав пусть к отступлению, дорогу Франсуа преградила огромная дверь со стальными крюками. В ней имелся один засов, тяжелый, отлитый из цельного куска металла. Крупные шляпки гвоздей скрывали места сварки. Дверь преграждала доступ, но куда? Зажатый в угол, Франсуа прислонился спиной к этой внушительной двери, уверенно поджидая Медара и по-прежнему еле сдерживая смех. Прямо перед ним тонкая полоска радужного света пронзила витраж и упала на возвышение, на котором лежали несколько книг – в переплетах, покрытых пчелиным воском, с золочеными обрезами. В расколовшем сумрак луче света на самом верху стопки книг засверкал герб Медичи. Том весьма внушительного формата, что-то вроде атласа. Тот, другой, в мастерской Фуста, хотя и гораздо более толстый, был ин-кварто. Но герб – такого же размера и тоже с каббалистическими знаками по кругу, словно оттиск той же печати.

      Наконец прибежал Медар и, поднявшись на цыпочки, с угрожающим видом встал перед Франсуа. С веревки, опоясывавшей его туловище, свисал массивный бронзовый ключ. Глядя на причудливые очертания ключа, Вийон по-прежнему опирался на дверь:

      – Ты хорошо охраняешь свою тайну, монашек, – только и произнес он.

      Карлик молчал, угрожающе потрясая дубинкой. Не торопясь, к ним приблизился отец Поль и слащавым голосом велел Вийону покинуть капеллу.

      Оказавшись на свету после темного помещения, Франсуа опустил глаза. На мелком гравии четко вырисовывалась какая-то тень. Судя по контурам, это была тень сидящего на корточках человека. Он был совершенно неподвижен, словно находился в засаде. Франсуа поднял голову и, ослепленный солнцем, приставил ко лбу руку козырьком: в него прицеливался притаившийся на крыше сарая лучник. Чтобы увернуться от стрелы, Вийон быстро упал на