Сделка со зверем. Екатерина Каблукова

своими обязанностями, и не сразу понял, что они попросту разбежались, испугавшись возможных обвинений. Честер нахмурился. Нанять новых слуг будет не так просто. Впрочем, об этом можно подумать и после. Он сделал несколько шагов к лестнице.

      – Стой, где стоишь!

      Окрик застал его врасплох. Медленно обернувшись, герцог увидел собственный арбалет, направленный на него. Оружие держал невысокий человек совершенно непримечательной внешности. Добротная суконная одежда, крепкая обувь, тщательно расчесанные черные волосы острижены коротко, а темные глаза воинственно блестели. Слуга явно намеревался защищать имущество господина до последнего.

      – Паскуале! – радостно воскликнул Честер, игнорируя арбалет, нацеленный на него.

      Слуга вздрогнул и едва не нажал на крючок. В последнюю минуту опомнился и опустил оружие.

      – М-милорд? – Паскуале изумленно всмотрелся в стоящего перед ним заросшего бродягу. – Это вы?

      – Я!

      Герцог шагнул вперед.

      – Вы сбежали? – Ужас исказил лицо слуги. – Что теперь будет?

      – Ничего. Я обрел свободу, – отмахнулся Честер, – а сейчас хочу обрести прежний вид. Надеюсь, мои вещи в порядке?

      – Да, милорд! Думаю, сначала вы бы желали искупаться.

      – Твоя способность читать мои мысли изумляет, – усмехнулся герцог, продолжая свой путь к лестнице.

      Слуга спешно кинулся следом, причитая, что в доме, кроме него самого, никого нет.

      Роберт долго приводил себя в порядок, с остервенением смывая тюремную грязь и вонь. Верный Паскуале тем временем готовил бритвенные принадлежности и то и дело подливал горячую воду в огромную лохань.

      Наконец, тщательно выбритый герцог развалился на кровати, наслаждаясь чистотой белья. Слуга все суетился, беспокоясь, что простыни недостаточно прогреты, а балдахин покрыт толстым слоем пыли, но Честер только отмахнулся. После тюремных казематов некогда привычная роскошь казалась волшебством. Роберт с благоговением рассматривал до боли знакомую спальню с развешанными на стенах гобеленами с изображением сцен охоты, тяжелой дубовой мебелью и огромным зеркалом в массивной раме. Поразительно, что все осталось нетронутым. Паскуале сказал, что Вильгельм запретил проводить обыск, лично опечатал дом сводного брата и наказал охранять имущество.

      – Он даже выделил для этого гвардейцев, милорд, – сообщил он, подавая хозяину кубок с вином.

      – Да? И где же они?

      Герцог отщипнул сыра и положил его на хлеб, принесенный слугой вместе с извинениями, что в доме больше ничего нет. При виде такого пиршества желудок заурчал. Честер сглотнул слюну. Как бы ни хотелось набить рот после скудного тюремного рациона, есть стоило медленно.

      – Стоят у ограды. – Паскуале поморщился. – Его величество запретил им входить на территорию поместья.

      – Вот как?

      Честер прищурился. С чего вдруг Вильгельму вести себя так по отношению к сводному брату, которого он никогда