Высшая справедливость. Ханс Русенфельдт

займет свое место вон там, а вы все можете выбрать, где вам будет удобнее. Логины, пароли и прочее можно узнать у меня.

      – Спасибо, – в унисон отозвались Билли с Урсулой и разошлись по небольшому офису. Билли прошел вперед и выбрал себе место дальше всех от окна. Урсула заняла стол рядом с Себастианом. Она улыбнулась ему, устраиваясь на своем месте, но его внимание было приковано к кому-то другому.

      К Ванье.

      Конечно же.

      Он встал и подошел к ней.

      – Привет, – заговорил он, изо всех сил стараясь выглядеть максимально открыто и покаянно. Хоть она и не удостоила его взглядом, все равно. – Я знаю, ты не хочешь, чтобы я был здесь, – продолжил он тихим голосом.

      – И тем не менее ты здесь, – ответила Ванья, протискиваясь мимо него к своему бывшему рабочему месту.

      Себастиан замялся. Когда сюда приехал Торкель, Себастиан расспросил его о Ванье и узнал, что она хочет вернуться в Госкомиссию. Что она не предвидела такого развития ситуации, но собирается максимально обернуть ее в свою пользу. Он не совсем понял, что это означает. Вероятно, она любой ценой попытается его избегать.

      Это объяснимо. Но он не может этого позволить.

      Она нужна ему.

      Ему дан последний шанс сделать все как надо. В этот раз он решил не самоустраняться. Не предавать, не уничтожать. Она постепенно его примет. Не как отца, на это он больше не смел надеяться, но как кого-то близкого. На кого можно опереться. Звучит жалко, но он сможет этим довольствоваться. Это будет непросто, он знал, но решил придерживаться плана, составленного в лифте незадолго до их утренней встречи.

      – В этот раз все будет иначе, – сказал он и последовал за Ваньей к ее столу.

      – Я так не думаю, – коротко констатировала она и уселась в офисное кресло спиной к Себастиану.

      – Мы будем просто коллегами, которые вместе работают над делом. Ничего больше. Я обещаю.

      – Ты пока что не сдержал ни одного из своих обещаний, так что…

      Что он мог на это ответить? Он не мог припомнить данные ей обещания, но исходил из того, что нарушил их все. Обычно он поступал именно так. Неважно, были ли они незначительны, вроде «конечно, я останусь на завтрак», или всеобъемлющи, как «я всегда буду защищать тебя». Вся его жизнь была цепочкой лжи и несдержанных обещаний.

      – Я знаю, что делал глупости. Я ранил тебя, но…

      Она крутнулась на кресле и встретилась с ним взглядом впервые с тех пор, как вошла в офис.

      – Ты можешь сказать что-то относительно нашего дела прямо сейчас?

      – Что? Нет, то есть да… – Он покосился на кабинет Анне-Ли, где Торкель и она сама сейчас беседовали, сидя в креслах. – Торкель сказал, что, как только вы приедете, у нас будет собрание, так что я дождусь его.

      – Тогда почему ты здесь стоишь?

      – Что ты имеешь ввиду?

      – Мы же будем только коллегами, которые вместе работают над делом. Ничего больше. – Она откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди, словно всем своим существом пытаясь отгородиться от него. Не только словами. – Если тебе нечего