Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы. Сесил Скотт Форестер

если у матросов между собой какой-то секрет, неизвестный офицерам. Он еще раз внимательно оглядел выстроенных в ряд матросов. Стайлс стоял как деревянный, смуглое лицо ничего не выражало; черные кудри тщательно зачесаны за уши, все безукоризненно. Но Хорнблауэр чувствовал, что их разговор чем-то развеселил дивизион, и это ему не нравилось. После смотра он отловил в кают-компании врача мистера Лоу.

      – Чирьи? – переспросил Лоу. – Ясное дело, у матросов чирьи. Солонина с горохом девять месяцев подряд – и вы хотите, чтоб чирьев не было? Чирьи… нарывы… фурункулы – все язвы египетские.

      – И на лице?

      – И на лице тоже. Где еще они бывают, скоро узнаете сами.

      – Ими занимается ваш помощник? – настаивал Хорнблауэр.

      – Конечно.

      – Что это за человек?

      – Магридж?

      – Это его фамилия?

      – Хороший лекарский помощник. Попросите его приготовить вам слабительное, и сами убедитесь. Именно это я бы вам и прописал, а то вы что-то сильно не в духе, молодой человек.

      Мистер Лоу прикончил стакан рома и забарабанил по столу, требуя вестового. Хорнблауэр понял, что ему еще повезло застать Лоу относительно трезвым, а то бы и такого разговора не получилось. Он повернулся и отправился на бизань-марс, чтобы в тишине обдумать свои проблемы. Это было его новое место по боевому расписанию; когда люди не на постах, здесь можно было ненадолго обрести благословенное одиночество, которое так трудно найти на корабле. Завернувшись в бушлат, Хорнблауэр сел на доски бизань-марса; над его головой крюйс-стеньга описывала в сером небе беспорядочные круги, рядом стень-ванты пели под порывистым ветром свою протяжную песнь, внизу текла корабельная жизнь. «Неустанный», кренясь с боку на бок, шел на север под зарифленными парусами. В восемь склянок он повернет на юг, неся свой бесперебойный дозор. До того времени Хорнблауэр свободен: он может поразмышлять о чирьях на лице Стайлса и о скрытых усмешках прочих матросов дивизиона.

      На деревянном ограждении марса появились две руки, за ними голова. Хорнблауэр с раздражением посмотрел на человека, нарушившего ход его мыслей. То был Финч, матрос из его дивизиона, щуплый мужичок с редкими волосами, водянистыми голубыми глазами и идиотской улыбкой. Именно такая улыбка осветила его лицо, когда после первого разочарования – Финч не ожидал, что марс окажется занят, – он узнал Хорнблауэра.

      – Простите, сэр, – сказал матрос. – Не знал, что вы здесь.

      Он висел в неудобной позе, спиной вниз, не решаясь перелезть с путенс-вантов и рискуя упасть при очередном крене корабля.

      – Залезайте, если хотите, – сказал Хорнблауэр, проклиная свое мягкосердечие.

      Строгий офицер велел бы Финчу убираться, откуда пришел, и не мозолить глаза.

      – Спасибо, сэр. Большое спасибо, – сказал Финч, перекидывая ногу через ограждение.

      Он подождал, пока корабль накренится, и перевалился на марс. Здесь Финч присел, чтоб из-под крюйселя взглянуть на грота-марс, потом обернулся к Хорнблауэру и обезоруживающе улыбнулся,