На краю. Николай Свечин

тут опять зашел Максюта с каким-то пустяком. Складывалось впечатление, что он желает знать, о чем так долго главный сыщик беседует с командированными. Лыков не удержался и спросил:

      – Вам чего тут надо?

      – Так что… срочное отношение.

      Статский советник вырвал у надзирателя бумагу, пробежал ее глазами и бросил на стол:

      – Чтобы, покуда я беседую с господином Мартыновым, сюда никто не входил. Ясно?

      – Э… так точно.

      – Выполнять!

      Надзирателя как ветром сдуло.

      – Он? – спросил Алексей Николаевич.

      – Если бы только он один, – вздохнул хозяин.

      – Кому вы верите более других?

      – Дзениту.

      – Кто это?

      Мартынов впервые улыбнулся:

      – Околоточный надзиратель, прикомандирован к отделению. Порядочный, толковый. Исполняет роль моего помощника – неофициально, поскольку в штате такой должности нет.

      – Опять курляндец?

      – Да, и потому его мне и подсунули. Но Карл плесом бить[27] не стал, а объяснился по-честному. Теперь мы вместе решаем, что…

      Он опять замялся, и Азвестопуло продолжил за него:

      – …что сообщать начальству.

      – Примерно так, – вздохнул коллежский регистратор.

      – Сергей Исаевич, что все же говорят ваши осведомители? – как мог сочувственно спросил Лыков. – Неужели ни слова о тех, кто громит кассы?

      – Мы подозреваем некоторых, но сведений ноль. Вы вот давеча стращали меня Большим Пантелеем. Если-де он в городе, то у меня большая головная боль. Эка напугали, прости господи… А не желаете узнать, от чего моя голова по-настоящему болит? Где-то во Владивостоке прячутся Ленька Кудрявчик и Петька Грузин.

      – Они у вас? – поразился Алексей Николаевич. – Оба?

      Он повернулся к помощнику и стал рассказывать:

      – Ленька – это Леонид Васильевич Доморацкий, сын судебного пристава Первого Бакинского городского мирового отдела. И атаман шайки убийц. Бежал с Нерчинской каторги и сейчас живет разбоем. А Петька, скорее всего, Роджен Глонти, уроженец села Мелекедури Озургетского уезда Кутаисской губернии. Отбывал на Сахалине каторгу за убийство, вступил в дружину, отличился в боях с японцами и удостоен за храбрость Знака отличия Военного ордена четвертой степени[28]. Восстановлен в правах, но остался бандитом. Подозревается во многих крупных преступлениях, входит в близкий круг Нико Ононашвили[29], которого ты помнишь по Иркутску.

      Лыков перевел взгляд на владивостокца и спросил:

      – Среднего роста, коренастый, рыжие усы и голубые глаза навыкате?

      – Агентура описывает так. А прячется где-то в темных слободах, даже не знаю, где именно. И сами рассудите, Алексей Николаевич – до Пантелея ли мне? Тьфу на него и растереть. Покуда он сам о себе не напомнит каким-нибудь кровопролитием.

      – Да он уже напомнил, три кассы у военных сломал!

      – Это не доказано, –

27

Бить плесом – доносить.

28

Солдатский Георгиевский крест 4-й степени.

29

См. книгу «Столица беглых».