Границы в анализе. Юнгианский подход. Всеволод Калиненко

потом у человека в рюкзаке за спиной), сколько его способностью творить и направленно транслировать инновации собственного опыта другим индивидам. Социальность субъекта, таким образом, выносится вперед, оказываясь на острие активного участия человека в жизни других людей. Сущность индивида как личности в том, чтобы производить новое и, творя, передавать созданное другим людям. <…> Творчество (в широком смысле) выступает здесь как условие становления индивида личностью, полагания и идеального продолжения себя в других» (там же, с. 218; курсив автора).

      Мы видим здесь единство творения себя и творения в другом, которое Винникотт вложил в концепцию потенциального пространства. Разделение и противопоставление Юнгом в статье 1916 г. двух траекторий «вкладывания» объясняется, по-видимому, его личной ситуацией того времени. Позже он ближе подошел к интегральной точке зрения:

      «Только то общество может оставаться жизнеспособным, которое сохраняет свою внутреннюю сплоченность и свои коллективные ценности при возможно большей свободе человека. А так как индивид есть не только отдельное, обособленное существо, но и самим своим существованием предполагает коллективное отношение, то процесс индивидуации ведет не к разъединению, а к более интенсивным и более широким коллективным взаимоотношениям. <…> Индивидуация состоит всегда из большей или меньшей противоположности к коллективной норме, потому что она есть процесс выделения и дифференцирования из общего, процесс выявления особенного, но не искусственно создаваемой особенности, а особенности, заложенной в психической конституции. Но противоположность коллективной норме лишь кажущаяся, ибо при более внимательном рассмотрении индивидуальная точка зрения оказывается не противоположной коллективной норме, а лишь иначе ориентированной» (Jung, CW, v. 6, par. 758, 761).

      Джозеф Хендерсон предупреждал об опасностях крайнего индивидуализма и крайнего коллективизма. В первом случае это приводит к психической инфляции и социальной изоляции. Во втором случае неизбежный конформизм порождает депрессию, основанная на коллективных нормах мораль несет заряд ксенофобии и в крайнем варианте может свестись к принципу бездушной целесообразности: если большинство людей придерживаются определенных взглядов и делают определенные вещи, значит в этом заключается правда. Индивидуация на обоих этих полюсах блокирована. Если же ценности, которыми живет человек, «охватывают и индивидуальные, и коллективные потребности, то у нас есть необходимые условия для индивидуации в социальном контексте» (Хендерсон, 1997, с. 31)[39].

      В современном юнгианском анализе эти идеи все больше оказываются в фокусе внимания. Энн Шерер отмечает, что в юнгианской теории рассматривается чаще всего индивидуальный путь сепарации от коллектива, но забывается, что западный героический миф заканчивается не на hierosgamos, священном браке героя, прошедшего все испытания на пути индивидуции, а на «возвращении в королевство, возвращении

39

Ср.: «Возможно, в итоге выяснится, что западный и восточный опыт, будучи несводимыми, являются тем не менее одинаково травматичными, что разное качество не препятствует равной интенсивности травмы» (Рыклин, 2008, с. 227).