Век распутства. Ги Бретон

Помпадур побледнела и чуть было не заплакала. Эпиграмма намекала на тщательно скрываемую болезнь фаворитки, поразившую ее, по словам Генриха Карре, «непосредственно в самый источник благополучия». Действительно, вот уже несколько месяцев, как она страдала грибковым заболеванием, причинявшим ей немало неудобств.

      Догадываясь о том, что эпиграмма – дело рук Морепаса, она тут же направилась к королю и потребовала строго наказать министра. Морепас был давним другом короля. И естественно, король не горел желанием вмешиваться в это дело. Поэтому и неудивителен ответ Людовика XV, заявившего, что ему предоставлено недостаточно улик, доказывающих вину министра.

      Мадам Помпадур, решив не сдаваться, прибегла к грубой лжи и заявила, что Морепас пытался ее отравить.

      Это обвинение казалось таким нелепым, что Людовик XV наотрез отказался верить ему. Маркиза, однако, не успокоилась. Все последующие дни она демонстративно съедала блюдо только после того, как его отведывали другие приглашенные на обед. А в пятницу ее поведение вызвало недовольство даже самого короля. Не отличаясь чрезмерной набожностью, маркиза не соблюдала никаких постов. И когда ей принесли на обед специально приготовленное блюдо из жирного мяса, она воскликнула:

      – Только не сегодня. Блюда, приготовленные специально для меня, обязательно отравлены.

      И разрыдалась.

      Заметно раздраженный этой глупой сценой, Людовик ушел к себе, лишь слегка кивнув маркизе на прощание.

      Такая непредвиденная реакция короля смутила мадам Помпадур, и она решила изменить тактику и помириться с Морепасом. Однажды утром, войдя в кабинет министра в сопровождении своей приятельницы, она сразу же приступила к делу:

      – Теперь про меня больше не скажут, что я вызываю министров к себе. Как видите, я не считаю ниже своего достоинства прийти сама.

      Морепас приподнялся из-за стола.

      – Когда же вы сможете доложить, кто сочиняет эти гнусные песенки, распеваемые бродяга ми на улицах города?

      – Если я и узнаю, мадам, – ответил министр, – то доложу только королю.

      – Вы совсем не считаетесь с любовницами короля.

      Министр поклонился:

      – Я всегда проявлял к ним должное уважение, мадам, какого бы они ни были происхождения⁶³.

      Маркиза пришла к министру вовсе не для того, чтобы выслушивать оскорбления. И она вышла, громко хлопнув дверью.

      Тем же вечером, на приеме у супруги маршала Вайара, кто-то из фрейлин королевы шутя поздравил Морепаса с нанесенным ему визитом.

      – Визитом кого? Мадам Помпадур? – пере спросил министр. – Да, это принесет ей несчастье. Я только что вспомнил, что ко мне заходила мадам Майли за два дня до того, как ее сменила мадам Шатору. А что касается последней, то всем известно, что именно я ее отравил. Я им всем приношу несчастье⁶⁴.

      Эту шутку слышали все приглашенные, и вскоре о ней доложили самой фаворитке. Ей на этот раз удалось убедить короля, что министр все-таки хотел от нее избавиться.

      На этот раз Людовик XV не на шутку разволновался.