Поцелуй северного ветра. Инесса Иванова

во внимание способность, единожды проявившуюся в храме с раскидистым дубом, то я ничем, почти ничем, не отличалась от других фронн.

      Да, ночами я видела, что творится дома, путешествовала по ледяной пустоши, не встречая ни единой живой души, бывало, что днём я проникала в мысли окружающих, но в этом не было ничего полезного, только головная боль тревожила так сильно, что хотелось закрыть глаза и уши, забившись в тёмный угол.

      Хотелось больше не быть. Но я поднималась, превозмогая боль, и вела себя так, словно ничего не чувствую. Карлы говорили, что фронны, если они хотят войти в семьи скальдов, не имеют права на слабое здоровье.

      – Я слышала, что некоторым выпадет честь вынашивать детей скальдов. Если их наречённые не могут этого сделать, – проговорила Виктория шёпотом.

      Она общалась со всеми фроннами, прислуживала карлам, даже со служанками, в прошлом бывшими на нашем месте, но не заинтересовавшими никого из знати и не имевшими способностей стать карлой или иным образом служить дому конунга, Виктория общалась, заискивая и вызывая жалость своим робким голоском и опущенными глазками.

      Я раздражалась ещё больше, когда видела её желания. Бывшая фрейлина уже вознеслась в них выше всех, но пока сама не смела верить в удачу.

      – Какая же эта честь! – фыркала Эрина, державшаяся со всеми ровно, но не стремившаяся заводить друзей. Она тоже понимала, что мы все здесь соперницы. И старалась держаться поближе ко мне, то ли из страха, то ли по давней привычке. – И что бывает с теми, кто родил ребёнка?

      – Говорят, их оставляют кормилицами.

      – Так и знала. А потом?– Эрина не унималась. Когда она сердилась, её глаза приобретали неестественный фиолетовый оттенок, впрочем, только украшавший бывшую фрейлину.

      Я старалась слушать и, как обычно, помалкивать, делая вид, что меня это всё не коснётся. Впрочем, я на самом деле так думала. Было предчувствие, что у Небодержателей, например, у той Богини с золотистыми волосами в колеснице, запряжённой полосатыми котами, на меня особые планы.

      – Что думаете, Рогнеда? – дотошно спрашивала Эрина, а Виктория отводила глаза. Она никак не могла взять в толк, почему моё мнение теперь вообще должно кого-то интересовать.

      Но стоило мне обратить взор в её сторону, как она краснела и бормотала извинения за неозвученные мысли. А я видела, с каким рвением Виктория ждёт того часа, когда наш тройственный, вынужденный, разложившийся союз окончательно распадётся.

      И вот этот день настал.

      Перед рассветом мне приснился яркий сон. Снова Сила бурлила в моей крови, из ладоней вырывались огненные птицы и клевали, тушили широкими взмахами крыльев голубой огонь, но тот, притихнув, словно подманив добычу поближе, разом объял всё вокруг и окружил меня.

      – Я вас не обижу, фронна, – смеясь, произнёс знакомый голос. Во сне я никак не могла вспомнить, где я его слышала.

      – Вставайте, время утренней молитвы! Сегодня особый день! – ворвался в сон и разбил его, как камень невозмутимую гладь воды, гневный окрик. Я вскочила на дрожащих ногах и выдохнула.

      И