Спроси у реки. Юрий Кунов

поляну, – погибшая была тут не одна. Здесь в тот вечер находились еще три человека: Аркадий Карманов, Табанин Василий и некто неизвестный.

      – Ваську Табанина я хорошо знаю. В конце девяностых он получил два года за воровство. Отбыл полтора. Обычный раздолбай. Карманов приезжий?

      – Да, из Москвы.

      – Не встречались. Надо будет навести справки. А третий из себя что представлял?

      – Его человек не видел за кустами. Даже цвет одежды он не разглядел.

      – Значит, поведал вам об этом пикнике мужчина?

      – Мужчина. Это я могу вам сказать. – Рыбакова добродушно усмехнулась.

      – Все?

      – Нет. Квасова держала в руках пластиковый стакан.

      – Они бухали что ли?

      – Совершенно верно.

      Посохин помолчал, обдумывая только что услышанное.

      – Неплохо. Очень даже неплохо.

      – И это еще не все, Павел Петрович. Смотрите.

      Валентина Васильевна спустилась к берегу и показала пальцем на кучку сложенных на песке ракушек.

      – Ну, и что? – спросил Посохин, непонимающе глядя на Рыбакову.

      – Майор, напрягите извилины!

      Посохин упер руки в бока и уставился на горку моллюсков. Валентина Васильевна с ироничной улыбкой смотрела на полицейского.

      – Ежиков блиндаж! – развел руками Посохин. – А я думал, что мне эти порезы на ладонях у Квасовой напоминают. Вика моя две недели тому назад ракушкой ногу рассадила. Гуляла с одноклассниками после уроков и залезла в воду. Женушка моя боится даже царапин, так что Посохину-младшую я сам перевязывал.

      Наклонившись, он поднял одну из ракушек и осторожно провел пальцем по острой кромке.

      – Ну, Васильевна, ну, голова! Что желаете в качестве премии?

      – Хороший зеленый чай сгодится. Лучше цейлонский. И, пожалуйста, упакованный не в России.

      – Будет!

      Майор размахнулся и швырнул ракушку далеко в реку. Когда булькнув, она ушла под воду, он сказал деловым тоном:

      – Итак, попробуем воссоздать эпизод погружения.

      – Я думаю, Квасова вошла в воду и…

      – Поскольку была пьяна, споткнулась и, падая, порезала себе ладошки. Вот так.

      Посохин выбросил вперед руки, показывая, как это могло произойти.

      – Нет! Насколько я знаю, Квасова почти не пила спиртного.

      – Но в тот раз она ведь могла в веселой компании расслабиться и бухануть не по-детски?

      – Исключено. Поесть она любила, но хватить лишнего… Я помню, мы как-то вместе оказались в гостях, так она за весь вечер выпила лишь два неполных бокала белого вина. Что-то легкое, французское. Хотя водка была там тоже очень недурная. И коньяк на столе стоял.

      – Может, в изысканном обществе застеснялась?

      – Такое чувство Рае Квасовой было неведомо.

      – Ладно, опросим родственников и знакомых о ее пристрастиях.

      – Я, думаю, кто-то поспособствовал ее падению. Допустим, она все-таки позволила себе выпить водки. Сколько это могло быть граммов? Уверена, не больше пятидесяти.

      – А если она пила вино?

      – Хорошего