Солнце для речного демона. Марго Генер

лишь одно чувство. И это чувство называлось облегчение.

      Не то облегчение, которое испытывают люди, донося тяжелую сумку из лавки домой. Нет. Это было облегчение великана, держащего гору, к которому внезапно пришла смена, и он передал непосильную ношу на другие плечи.

      Мужчины тревожно за шептались, Орелия победно смотрела на них, словно выстояла против армии врага. Хотя это почти так и было. Бургомистр тяжело дышал, шаря взглядом по столу, будто там мог найти нужные слова.

      Наконец, дар речи к нему вернулся, он проговорил дрожащим от нервов голосом:

      – То есть, как… Ты не невинна? Но кто… Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения.

      – Именно, – согласилась Орелия, вскинув подбородок.

      Ропот тем временем нарастал. Когда он достиг точки, где превратился в шум, Нордил резко поднялся и выкрикнул:

      – Но если Орелия не годится, тогда кто?

      Бургомистр кивнул и показал ладонью, чтоб тот сел. Когда мужчина занял свое место, глава проговорил:

      – Справедливый вопрос. Согласно правилам, записанным в уставе Обода, если после вытягивания жребия выбранная оказывается не годной, очередь переходит к тому, у кого оказалась вторая укороченная соломинка.

      Все закивали, а по залу прокатился сдавленный стон.

      Этот стон принадлежал Рохарду.

      Глава 5

      Эмили не сразу поняла, что произошло и почему ее дядя так побледнел и отвалился на спинку стула. Лишь, когда сидящие рядом мужчины стали сочувственно похлопывать его по плечу, волна тревоги стала медленно подниматься откуда-то снизу. И, по мере того, как она поднималась, до Эмили стало доходить то, чего не может быть.

      Но когда дядя Рохард обернулся, сердце Эмили ухнуло и упало куда-то в бездну.

      – Нет… – прошептала она побелевшими губами, чувствуя, как мир перед глазами начинает плыть.

      Лишь каким-то чудом она удержалась на стуле, вцепившись в спинку так сильно, что побелели костяшки. В голове не укладывалось ничего из произошедшего. Она собирается за муж, она хочет сказать «да» Рикки, её Рикки… Он сделал ей сговорный подарок… Она заказала платье у старой Аронды…

      Будто сквозь пелену она видела, как поднялся со стула дядя, как он покачиваясь, на подкашивающихся ногах двинулся к двери. Он шел, а Эмили казалось, что приближается её погибель в облике родного дяди.

      Дверь скрипнула и отворилась, дядя Рохард посмотрел на племянницу стеклянными глазами и захлопал губами. Он явно пытался что-то сказать, но получалось лишь открывать и закрывать рот, как у выброшенной на берег рыбы.

      Наконец он сипло выдохнул:

      – Эми…

      – Дядя…

      – Жребий… – выдавил он, даже не пытаясь сдержать слез, которые заблестели в уголках глаз. – Он пал…

      Эмили слышала его голос, словно во сне – он эхом доносился откуда-то издалека и убегал в такую же не туманную даль. Сердце стучало все громче, отдаваясь гулкими ударами в барабанных перепонках, голова потяжелела, тело перестало слушаться, и она упала на спинку стула, вытаращившись на дядю непонимающим взглядом.

      – Я всё слышала…